- Не мог, это совершенно нереально, – наконец отозвался Дамблдор.
Люциус повернулся к застывшей Грейнджер, от шока даже переставшей реветь.
- Тогда, мисс, может быть, вы нам соизволите сразу рассказать ПРАВДИВУЮ версию тех событий с троллем? Но, прежде, чем вы раскроете рот, подумайте хорошенько: в магическом мире, наверное, вы, как магглорожденная об этом не знали, существует мыслеслив и веритасерум. Люциус неприятно улыбнулся.
- Так что ваши слова очень легко проверить.
- Но я не думаю, что это незначительное событие стоит того, чтобы использовать веритасерум или мыслеслив! – злобно прошипела Амбридж, надуваясь, как жаба.
- Если это незначительное событие может привести к тому, что пострадает совершенно невинный мальчик – то стоит. Конечно, я знаю, многие даже преступников в Азкабан отправляют без надлежащей проверки их виновности – но не будем сейчас об этом, – Люциус ощущал, что действительно разошёлся.
Не успела женщина снова открыть рот, как девочка не выдержала давления и угроз, и, разрыдавшись снова, призналась в том, что солгала.
Время медленно приближалось к рождеству. Гарри уже знал, что на зимние каникулы он останется в школе, так как в доме Дурслей его никогда не ждали и ждать не будут. Мальчик одним из первых записался у профессора МакГонагалл в список желающих остаться в Хогвартсе на каникулы. Кроме него в школе оставалось совсем немного народу, от силы учеников пятнадцать со всех четырех факультетов. И то в основном влюбленные парочки, которые просто хотели провести праздник вместе.
С Хаффлпаффа оставалось только трое: сам Гарри, мрачный третьекурсник, который почти все свободное время проводил в теплице профессора Спраут и похожая на большую куклу пятикурсница, которая никак не хотела расставаться со своим парнем рэйвенкловцем, но и звать его к себе домой или ехать к нему не собиралась.
Гарри наслаждался тишиной в гостиной, и самой школе. Мадам Пинс, библиотекарь, разрешила ему брать книги в комнату, а не читать их в библиотеке. Поэтому Гарри с утра до вечера сидел за каким-нибудь фолиантом, как всегда загораживаясь им от всего остального мира.
Единственное, что портило жизнь мальчику – это Рон Уизли, который вместе со своими тремя братьями тоже остались в школе. Видно рыжий, за неимением других развлечений, решил по полной оторваться на Гарри.
Несколько первых дней каникул Гарри умело избегал с ним конфликтов: ходя каждый день разными дорогами, чтобы не нарваться случайно на взбесившегося гриффиндорца. Но тот как будто раскусил его и как раз в вечер праздничного ужина, на который Гарри, как и на любой прием пищи, летел как на крыльях, Рон решил подловить его на первом же повороте из гостиной Хаффлпаффа на шестом этаже, недалеко от ванны старост.
- Куда-то спешишь, Поттер? – Рон вырулил из-за статуи и перекрыл Гарри путь. – Может, поговорим?
- О чем? – Гарри отступил на несколько шагов от гриффиндорца.
- Например, о том, что я давно хочу тебя побить, – ухмыльнулся рыжий, – Ты меня раздражаешь.
- Мне совсем не интересно, какие я вызываю у тебя чувства, Уизли, – Гарри отступил еще на шаг. Драться с гриффиндорцем он не собирался, да и силы бы были неравны, учитывая, что Гарри слишком маленький для своего возраста, а рыжий, наоборот, слишком высокий. – Дай мне пройти! – Гарри рискнул обойти Уизли, чтобы потом бегом рвануть вперед, но тот как будто предвидел это, поэтому резко дернулся и толкнул Гарри рукой в грудь, припечатывая его к стенке.
А дальше произошло приблизительно то же самое, что и в гостиной Хаффлпаффа: в глазах Гарри потемнело, волна магии пронеслась по коридору с силой отбрасывая рыжего мальчика к противоположной стене. Послышался полный боли вой – и Рон Уизли кулем свалился на пол, теряя сознание.
В этот раз Гарри пришел в себя мгновенно и тут же кинулся к гриффиндорцу, проверяя, дышит ли он. Тот хоть и тяжело, но дышал и даже кажется, был вполне в порядке, по крайней мере, у него не было видимых переломов.
Сознание подсказало Гарри сматываться, пока сюда никто не нагрянул. В конце концов, Рон был сам виноват в своем теперешнем состоянии, но совесть не позволила мальчику просто так уйти.
Пока Гарри решал уйти или помочь, его однокурсник застонал, сел и открыл глаза.
- Где я, – хрипло произнес Уизли, оглядываясь вокруг, – Поттер, а ты что здесь делаешь? – заметив мальчика, спросил он.
- Э...э...э… А я мимо шел, – отводя глаза в сторону, сказал Гарри. – А ты тут валяешься… Ну, раз ты пришел в себя, тогда я пошел, – и не дожидаясь ответа, Гарри убежал.
Рон Уизли так и не вспомнил, что он делал на шестом этаже и как он туда попал. Но Гарри был абсолютно уверен в том, что директор знает про их маленькую драку, но почему-то молчит. Гарри стал испытывать к профессору Дамблдору некую благодарность. Мальчик знал, что, если его второе проявление стихийной магии выйдет наружу, в Хогвартсе он не задержится надолго. Однако у этого происшествия тоже были свои плюсы: рыжий больше не шастал по коридорам школы и не искал приключений на свою голову.
В День подарков Гарри проснулся достаточно поздно. Никаких подарков Гарри, конечно, ни от кого не ждал. Каково же было его удивление, когда рядом с его кроватью обнаружилось сразу два свертка. Гарри сначала, подумал, что тут какая-то ошибка, что это сейчас все исчезнет… Или это просто окажется не для него. Но в спальне на каникулы кроме Гарри больше никто не остался, поэтому мальчик быстро схватил более маленькую плоскую коробочку и аккуратно развернул яркую оберточную бумагу в серо-зеленых, слизеринских, тонах. Через несколько минут, кропотливого развертывания, в руках у Гарри оказалась рамка с фотографией. С нее ему улыбались и махали человек сорок людей. Так же на кровать упала записка с уже знакомым мальчику почерком: «Твои родители стоят вместе, третьи с левого края на первом ряду…». Гарри перевел взгляд на фотографию и без труда нашел молодого парня, очень похожего на него самого: с такими же торчащими в разные стороны волосами и в очках. Рукой парень уверенно обнимал невысокую рыжеволосую девушку с застенчивой улыбкой. У обоих на мантиях были гриффиндорские значки, а у девушки еще и значок старосты.
Гарри вернулся к записке: «Я с твоими родителями закончил Хогвартс в один год…Я стою во втором ряду, ближе к середине…Рядом со мной твой профессор зельеварения…»
Гарри снова перевел взгляд на фотографию, находя на ней светловолосого мужчину и профессора Снейпа с таким же мрачным лицом, как и сейчас. На лице же Люциуса Малфоя была снисходительная ухмылка, на груди тоже был значок, только старосты Слизерина.
Еще раз посмотрев на своих родителей, Гарри отложил фотографию и дочитал записку: «Счастливого рождества, Гарри, если решишься провести завтрашний день в праздничном городе, позади рамки есть порт ключ, его следует надеть и три раза повернуть на пальце». Подписи не было, но это было и не нужно, Гарри и так прекрасно знал, кому обязан этим вниманием.
Улыбаясь во весь рот, мальчик аккуратно сложил записку и спрятал ее под подушкой, туда же он отправил и фотографию, решив рассмотреть ее досконально чуть попозже, так же как и осуществить поиски неизвестного ключа.
Второй подарок Гарри открывал более решительно, правда, не особо понимая, кто, мог его прислать. Ответ был найден через минуту в маленьком клочке бумаги: «Твой отец оставил мне это незадолго до смерти. Пришло время вернуть ее тебе…». Почерк человека, писавшего это, был жутко неразборчивым из-за завитушек в каждой букве. Гарри развернул бумагу и его руки скользнули по приятному невесомому материалу мантии. Гарри нервно оглянулся по сторонам и, встав с кровати, накинул ее на себя. Одного взгляда на свое туловище, ему хватило, чтобы понять, что мантии-невидимки это не художественный вымысел – они вполне реальны.