Лариш проводил их в ту самую комнату, где Шейран и Дэн бесцельно провели три часа своей жизни. Разве что в этот раз Хирит не стал закрывать за собой дверь на ключ.
Граф тяжело опустился на стул. Плеснул из кувшина себе в стакан.
— Вода!.. — недовольно скривился Конрад и так резко отодвинул стакан в сторону, что часть его содержимого расплескалась по поверхности стола. — Могли бы и вином угостить, — проворчал министр.
Шейран прислонился спиной к стене, скрестил руки на груди. Насколько он помнил расположение в комнате устройств наблюдения, с этой точки его лицо не должно просматриваться. Он не был уверен, что сможет должным образом совладать с эмоциями во время беседы с графом.
— Отец, вас можно поздравить с назначением?
— Что, сынок, не ожидал, что я так высоко взлечу? — ощерился в улыбке Конрад.
— Признаюсь, я удивлен… И рад. Конечно.
— Ты еще не все знаешь, — самодовольно усмехнулся граф. — Если бы не мои связи, ты бы сейчас на свободе не разгуливал.
— Даже так? — вскинул брови бывший императорский порученец.
— Мы с Шоном старые приятели. Я лично за тебя поручился. Сказал, что мой сын не может быть замешан в заговоре.
— Спасибо, отец.
Шейран сомневался, что барон Иргус и граф Ферт могли быть друзьями. Глава секретной службы обладал безупречной репутацией, а Конрад был горяч нравом, зачастую несдержан в словах и поступках, падок на женщин и вино.
— Позвольте спросить, министром в какой области вы стали?
— Сельского хозяйства, — гордо ответил граф.
Кондрад не мог навести порядок в собственных землях, а с сельскохозяйственной отраслью целой Империи ему и вовсе не совладать. Впрочем, несложно догадаться, зачем заговорщикам понадобилось это назначение. Несмотря на то что род Фертов был не самым богатым и знаменитым, он принадлежал к старой знати. Императрице нужна поддержка в совете, а Конрадом легко было управлять.
— Я вот о чем хотел поговорить, — вздохнул новоиспеченный министр. — Знаю, ты был близок с проклятым убийцей, водил дружбу с магами… Ты должен рассказать Шону все, что знаешь о заговорщиках, только так ты можешь спастись. И еще! Сейчас много свободных должностей. Такие открываются перспективы!.. Так что, мальчик мой, надеюсь, ты наконец возьмешься за ум.
— Все не так просто, — покачал головой виконт.
Шейран поведал Конраду версию, которой решили придерживаться они с Дэном, — рассказал, что Кайл Харрис не виноват и, должно быть, его подставили. Если бы виконт стал прилюдно открещиваться от человека, чьим другом был на протяжении последних восьми лет, это вызвало бы подозрения. А так был шанс, что истинные заговорщики поверят в искренность опального сотрудника секретной службы. Во всяком случае, отец ему, кажется, поверил.
Виконт не обманывался насчет мотивов Конрада. Прежде всего граф думал о себе, любви к единственному отпрыску он не питал, не виделся с сыном месяцами. Неожиданная забота объяснялась просто: пост министра не мог занимать человек, чей сын обвинен в предательстве. Другое дело, если бы этот сын просто сгинул в Тилиских топях — такой исход устроил бы заговорщиков и несильно бы опечалил графа Ферта.
Время близилось к полуночи, когда Шейран вернулся домой. В комнате его ждала Алана. Девушка с ногами забралась в большое кресло. На коленях у нее лежала иллюстрированная энциклопедия лекарственных растений. При виде Ферта травница подскочила, книга упала на пол.
— Ты вернулся!
— Да, — кивнул виконт.
Алана подлетела к Шейрану, прижалась к нему всем телом:
— Я волновалась…
— Останешься? — тихо спросил он.
— Да…
Глава 3
Следующие три дня я почти не видела Шейрана, он то где-то пропадал, то запирался с Дэном в библиотеке. Ночи же я неизменно проводила в постели виконта. Мы почти не разговаривали. Шейран ни о чем не рассказывал, ничего не спрашивал. Я вела себя так же. После тяжелого дня хотелось просто отдохнуть, забыть все тревоги и сомнения, заснуть в объятиях любимого человека.
Портрет императора мне увидеть так и не удалось. Я больше не решалась прерывать совещания Шейрана и Дэниела, а когда мужчины уходили, то всегда закрывали двери в кабинет. Первый порыв угас, и теперь я несильно печалилась, что мне пока не удалось рассмотреть лицо Олибриаса. В конце концов, портретов покойного императора осталось много, рано или поздно шанс увидеть изображение отца мне представится, а пока у меня хватало более насущных проблем.
Целыми днями я сидела в своей комнате. Лишь трижды в день прогуливалась до столовой, да время от времени совершала набеги в библиотеку. Я с головой погрузилась в изучение магии. К сожалению, вникала я исключительно в теорию — у меня не было ни сил, ни возможностей испытывать на практике новые заклинания и приемы.