Курчавый вскочил и уставился на мальца безумными глазами. Тот онемел от страха. Проснулся и Студент. Когда Курчавый двинулся на Гирыша с ножом, Студент ударил его табуреткой по голове. Тот упал как подкошенный. Студент поднял его и перенес на топчан. Курчавый немного постонал, а потом затих.
Вечером группами стали возвращаться обитатели дома Ростовского. Кое-кто был перевязан, а одного и вовсе не досчитались. Хозяин, войдя последним, сказал:
— Вот так, братва, будем и впредь действовать. Революция без жертв не бывает. Сегодня всем отдыхать, а завтра выпьем за убиенного чекистами дорогого кореша нашего.
В сопровождении Курчавого он прошел в спальню. Минут через десять позвал Студента. Тот понял: хозяйский холуй уже успел нажаловаться на него. Поборов волнение, Студент застегнул на все пуговицы френч и, войдя к Ростовскому, вместо приветствия спросил:
— Что — горячее дельце подвернулось? Так, атаман? А таких вот истопников, вроде меня, брать в подобных случаях, конечно, не полагается, чего доброго сдрейфят и всех заложат, в общем, рылом не вышел…
— Не лезь в бутылку, парень. Кочегар ты — первого класса. — Ростовский нахмурил густые брови. — Печь натопил, что надо, промерз я, как сатана. Другое худо…. Курчавый, ты свободен!
— Самовольничать начинаешь, этого я не потерплю, — продолжил хозяин, как только они остались вдвоем.
— Что ты имеешь в виду?
— А то, как ты посмел на моего помощника руку поднять? Он подчиняется мне и только мне. Неужто не дошло?
— Ошибаешься, атаман, не подчиняется он тебе. Ты вот запретил ему водку пить без меры, так он на другое пошел, похуже, чем спиртное, — на наркотики. Вот смотри — я отобрал у него, — Студент достал из грудного кармана френча бумажный пакетик. — До чертиков наглотался, с ножом на меня полез. Что мне оставалось? Вдарил его слегка, чтоб успокоился. Полагалось бы прикончить гада, но не его, а себя пожалел: как бы я доказал тебе свою правоту?
— Да уж мне под горячую руку только попадись… — Ростовский понюхал пакет, выругался и сказал: — Брось в печку! Ладно, я с ним по-своему потолкую. Но и с тобой не все еще ясно. Покажь мне молокососа!
— Так он же спит. Отпускать его, сам понимаешь, опасно. Лучше при себе держать, авось и сгодится. Он сирота, искать никто не подумает. Парнишка из местных, по-русски говорит сносно, смышленый. Из него толкового разведчика можно сделать. Утром я тебе его покажу.
— Утром тебя здесь не будет, разве забыл? Судьба твоя решается. Так что давай его сюда сейчас. Впрочем, ладно, сперва разберусь с помощничком. Свистни-ка мне его, а сам можешь идти.
Разговор у главаря с помощником получился долгим. С того дня Курчавый вовсе волком стал смотреть на Студента, задирался на каждом шагу.
— Жаль, что я тебя с самого начала не прихлопнул, — повторял он всякий раз, когда они оставались вдвоем.
Курчавый теперь с пристрастием присматривался к новенькому, которому явно благоволил главарь. Он следил за каждым шагом, каждым взглядом Студента. Его подозрительность дошла до того, что однажды ему в голову пришла мысль, не приклеены ли у Студента усы и борода. И вообще, тот ли он, за кого выдает себя?
Слежка Курчавого путала Студенту все карты, не давала дохнуть свободно. Он старался держаться от него подальше, а при удобных случаях внушал атаману, чтобы тот остерегался этого уголовника. Он поставил перед собой цель: добиться отстранения от дел Курчавого. Это помогло бы лучше внедриться в «логово».
… Утром, когда все обговорили детально, когда Ростовский, пожелав на прощанье удачи, пожимал руку Студенту, отправлявшемуся на дело, тот спросил:
— А оружие, атаман?
— Так у тебя ж есть.
— Не строй из меня дурака! — Студент бросил на стол револьвер. — Возьми себе, пригодится гвозди забивать. Ты ж лучше меня знаешь: боек у него сточен. Впрочем, дело хозяйское, решай сам, а мне лично тот милиционер пока дорогу не перешел. И вообще, — Студент повысил голос, — ты кого все проверяешь и проверяешь? Меня Петлюра и Савинков меньше проверяли. Так вот, в холуях ходить у тебя мне не с руки. Понял?
— Добре, добре, не кипятись, хфилософ, догадался проверить мой подарок, — Ростовский вынул из кармана новенький вороненый револьвер. — Вот возьми, игрушка именная. Хлопцы мои у одного попа взяли. А заодно еще и пару рысаков, крест золотой. — Моряк развеселился от воспоминания. — А ты, смотрю вот, чем-то похож на того святого отца: такие же усы, борода, только поменьше, и сам ты помоложе.