— Чего ты хочешь?
Архангел, слабо улыбнувшись, твёрдо и уверенно ответил:
— Я хочу, чтобы ты поняла, Орабель, что мы с тобой должны сделать.
— Я всего лишь человек.
— Если тебе полегчает, то ты — человек, но наделённый особым даром, благодаря которому служишь гласом Божьим на Земле. Сколько мне одно и то же повторять? На каждого пророка возложена своя роль, которую он непосредственно обязан исполнять, и ты не исключение. У каждого из вас есть свой архангел-хранитель, который, если угрожает опасность, обязательно вмешивается. Твоим хранителем был мой младший брат — Гавриил. Так случилось, что он погиб, как раз от рук моего ещё одного брата — Люцифера, — Михаил отвернулся от девушки и, опустив глаза, ещё более тихо продолжил: — Люцифер объявил войну Небесам, и чтобы выиграть её, мне нужно понять, что написано на скрижали. Говорили, что ещё до создания людей мой Отец — Бог, и его сестра — Тьма, вместе создали могущественный артефакт, вложив туда свою объединённую мощь. Помимо этого, на скрижали должно быть описано, где артефакт может находиться. Поэтому я хочу подробно узнать, что же это за вещица, её название если есть, как ней пользоваться, то есть как она действует, и сможет ли она помочь мне одержать победу в войне с Адом.
— То есть, — Орабель ловила взглядом таких же зелёных глаз каждое движение архангела, — мне нужно помочь тебе раскрыть тайну древнего божественного орудия? А потом смотреть, как ты ликующе поднимаешь меч над головой поверженного… Брата?
Михаил отошёл от девушки и принялся медленными шагами мерить комнату, задумчиво объясняя:
— Мой брат… Я практически вырастил его. Я заботился о нём так, как не понять большинству людей и я люблю его, но, — он резко остановился и, вскинув голову, словно могучий лев, сосредоточился на Дюваль, — я выиграю сражение, — заявил он, — а потом убью Люцифера. Потому что я должен сделать это. Так предначертано судьбой.
— Выиграть ценой смерти родного существа? Поверь, ведь это… Дорога в тупик.
— Ты думаешь, что знаешь лучше меня? Один ничтожный человечек? Почему ты уверена, что у тебя есть выбор?
Голос Орабель, на её собственное удивление, зазвучал решительно и стойко.
— Я должна верить, — процедила она чуть ли не по буквам, а всё для того, чтобы Михаил её услышал, — что могу самостоятельно выбирать, что мне делать с моей жалкой, ничтожной жизнью.
На бесстрастном лице Михаила не дёрнулся ни один нерв. Он продолжал вести себя спокойно, уравновешенно и непоколебимо. Казалось, что он уверен в каждом своём действии, в каждом слове и в собственном безоговорочном триумфе. Хотя, почему казалось? Так оно и было.
— Ошибаешься. И сказать, откуда я знаю? Подумай о миллионе случайностей, которые привели к тому, что отца твоего настоящего посадили за решётку, мать тебя бросила, стала злоупотреблять алкоголем, а потом и вовсе умерла, передав скрижаль. Она к тебе попала не случайно. Подумай о миллионе выборов, которые ты делаешь, и каждый из них приближает тебя к твоей судьбе. И знаешь почему? Потому что это не случайность, не шанс. Это план, который реализуется идеально, — архистратиг расцвёл в загадочной улыбке, — свободная воля иллюзия, Орабель, вот поэтому ты переведёшь скрижаль. Смотри веселее, ведь могло быть и хуже.
— Почему ты сам не можешь разобрать то, что написано на камне?
— Потому что я не Бог, Белль, и некоторые вещи мне не подвластны. Твой ответ?
— Я не буду тебе подчиняться, — заявила Дюваль, стараясь не обращать внимания на то, как из груди выпрыгивало сердце. Уверенность, присущая, буквально, несколько минут назад, испарилась, словно дым от кальяна, и на смену ей пришёл страх.
— Отказ осознанный? — уточнил Михаил.
— Да, — паника сковывала Орабель по рукам и ногам, но она упорно стояла на своём, не собираясь сдавать позиции.
— Но ты всё равно переведёшь скрижаль, ведь права выбора нет. Твоя жизнь в моих руках.
— Это мы ещё посмотрим.
Архангел томно выдохнул, наперёд зная, что девушка подчинится. Не сегодня, так завтра. Она для него как открытая книга. Он добьется поставленной цели и выполнит то, что задумал любой ценой.
— Уриил, — произнёс Михаил, и тотчас же в комнате появился темнокожий мужчина в сопровождении ещё двух ангелов, — уведите её… Даже не знаю… Например, в темницу. Пускай подумает, хочет ли она помогать Раю или нет. Она расшифрует мне послание Отца в любом случае, и мы узнаем, что это за вещь, могущество которой не знает границ. Заберите Слово Божье.
Девушка даже толком и сообразить ничего не успела. Двое ангелов быстро схватили её и потащили на выход, а Уриил, взяв скрижаль, прижал ту к себе. Оказывать сопротивление или отбиваться у Орабель не было ни сил, ни желания, ведь она не самоубийца — в любом случае проиграет, и кто знает, как тогда поведёт себя Михаил. Поэтому она смирилась с тем, куда её повели.
***
Просторная арочная темница из камня; широкие, серые коридоры; узкие, высокие окна с орнаментом; камеры-одиночки с бетонными лавочками, тоже арочные и полукруглые — примерное описание Небесной тюрьмы [1]. Обширное здание, построенное Отцом для не подчиняющихся и провинившихся ангелов, испокон-веков служило печальным местом заточения. Никто не мог сказать, сколько веков существовала темница. Говорили, что как только Господь создал Эдем, так роковое строение и появилось. И по мере того, как менялись эпохи — менялся и фасад здания. Каждая историческая эпоха — будь-то Классицизм или Барокко, вносила свои изменения в декор, и Ромаэль — ангел, отвечающий за архитектуру небесных сооружений, старался преобразовать тюрьму, следуя векам.
Ангелы-стражники также не стали с ней церемониться. Притащив практически не сопротивляющуюся девушку к нужной камере, один из них отворил арочную решётчатую дверь, а второй, буквально, силком втолкнул Орабель внутрь. За всю дорогу никто из них не проронил ни слова. Также молча они заперли дверь камеры и удалились на свои посты. Видя это, Дюваль на несколько секунд прильнула к решётке, провожая их взглядом, а как только перестала их видеть, стала медленно оседать на пол. Во что превратилась её жизнь за эти короткие минуты?
«Быть может, это всё дурацкий сон, и я совсем скоро проснусь в своей любимой тёплой постельке»? — мелькнула мысль в её голове, и она, не удержавшись, ущипнула себя за предплечье.
— Ау! — воскликнула Белль, тут же приложив к месту щипка ладонь. — Больно!
«Выходит, это не сон… Я и правда в плену у каких-то психов, которые считают себя ангелами, а меня пророком. Это же бред сумасшедшего»!
Девушка решила перебраться с холодного каменного пола на не менее холодную лавочку. Забравшись туда с ногами, она подвинула их ближе к груди и обхватила руками. Ей неосознанно хотелось сжаться в комок и стать как можно незаметнее.
«Всё когда-нибудь закончится. Папа найдёт меня, он сможет, я верю в него», — словно мантра вертелось у неё в мыслях. Лишь это не давало ей впасть в полное отчаяние из-за сложившегося положения.
Неизвестно сколько Дюваль провела в этих застенках, но за это время к ней так никто и не пришёл. Ни стражники, ни этот странный Михаил, который вызывал в ней чувство страха. Абсолютно никого не было. Первое время Орабель старалась считать минуты, проведённые за решёткой, но на какой-то из них она сбилась, и ей было лень начинать счёт заново. Видимо, сидит Белль не так уж давно, как ей кажется. Ведь как ни странно сон к ней так и не шёл, не было также и голода, жажды, даже нужды в туалет не возникало. Это заставило девушку начать потихоньку переживать. Из высокого, узкого окна её камеры постоянно лил солнечный свет. Он ни на секунду не прерывался на тень от облаков и не сменялся лунным свечением. Всё вокруг было до жути однообразно. Спустя время пленнице стало казаться, что она сходит с ума.
— Выпустите меня! — снова ухватившись пальцами за железные прутья, крикнула девушка. — У меня началась клаустрофобия! Помогите! Я не могу сидеть в четырёх стенах!