— Зачем ты это сделал? — спросила я, когда прислуживающие поменяли наши с Луисом тарелки и приборы.
— Ещё немного и он бы съел тебя, — серьезно ответил Анхель, при этом предлагая мне кусочек сыра.
— Ты ведь шутишь?
— Нет, — ответил Анхель беспечно и бросив ещё один предостерегающий взгляд на кузена и объяснил, — Он взглядом раздевал тебя с самого начала ужина, а когда заговорил с тобой…
— Но ты же сам так мило беседовал с Констанцией. Ты только подтвердил подозрения всех присутствующих кто твоя невеста, — вырвалось у меня прежде, чем я смогла сдержать себя и не выглядеть как ревнивая жена.
— Теперь все знают кто моя невеста, — улыбнулся Анхель и наклонил голову к моей так низко, что его губы касались моего уха и прошептал, — Для тех кто ещё сомневается, я могу тебя сейчас поцеловать.
— Нет, — испугалась я, хватит и того скандала, что он уже учинил, знать и так будет на меня косится, — ты же не хочешь, чтобы все молодые сеньориты попытались меня убить?
— Хорошо, хорошо, подожду пока ужин не закончится, — я задумалась над поцелуем Анхеля и уж точно покраснела до цвета волос. Разве можно после всего произошедшего так хотеть проявления любви и желания другого? Но я почти уверен, что доктор Мэтьюс сейчас сказал бы что это проблеск улучшения.
Домиком на берегу оказался двухэтажный коттедж в Валенсии. Живописное тихое место, а главное тайное и уединённое, о котором журналисты ещё не знали и надеюсь никогда и не узнают. Мы уехали в Валенсию сразу после завтрака и до того, как кортесы смогли бы набросится со своим недовольством или пожеланиями. Общение с ними мы решили отложить на потом, на что Николетта только рассмеялась:
— Молодец, дорогая, сразу освоила основной подход общения с этими нудными скрягами.
В домике на берегу было тихо, уютно и хорошо, но меня там поджидала новая напасть: кошмары. Каждый раз снилось новое воспоминание, бывали повторения, но чаще всего они отличались друг от друга в своей ужасающей реалистичности. Из-за кошмаров дни и ночи смешались и только на четвертый день я смогла вырваться из этого замкнутого круга.
Когда я вошла в комнату Хулии, она сидела в кресле возле окна и смотрела в него. Она думала. Не в ее манере было долго придаваться унынию и после нескольких истерик и парочки безсонных ночей, проплаканных горькими слезами (я слышала их, так как сама почти не спала по ночам), она собралась с мыслями и начала обдумывать что ей делать дальше. Я прекрасно знала ее и знала, что ей не стало легче за несколько дней, но у близнецов была удивительная способность реально смотреть на вещи и отпускать события, когда нужно, чему я очень сильно завидовала. Как же мне хотелось быть как они, но вместо этого я каждую ночь мучилась от кошмаров.
Хулия держала руку на животе, наверное, это помогало ей не расскиснуть и не потерять четкий ориентир в жизни. Ее беременность все ещё вызывала шок у меня, но при всей сложности ситуации, я была рада этому обстоятельству. Общий ребенок был, как им казалось, несбыточной мечтой мечтой обоих, но некоторые невозможные мечты сбываются, и я рада, что смогу стать тетей такого неожиданного ребенка.
Подруга выглядела не убитой, а чересчур задумчивой и ее нужно было выводить из этого состояния хотя бы разговором.
— Как смотришь на то, чтобы прогуляться вдоль пляжа? — я предлагала ей это каждый день, что мы были здесь и каждый раз она отказывала мне. У нее находился миллион причин чтобы отказаться и стоило ожидать, что и в этот раз будет также. Подруга предпочитала лишь изредка покидать свою комнату и чаще всего, чтобы посидеть во дворе и снова же подумать.
— Почему бы и нет? — неуверенно улыбнулась Хулия, перемена в ее поведении была новым сигналом того, что она возвращается к обычной жизни. Если бы не ребенок, я уверена, этот период затянулся бы немногим больше.
Она встала и подошла ко мне, выглядя все ещё неважно, но поменялся взгляд, будто она приняла важное решение.
— Ты выглядишь лучше, — одобряющие кивнула подруга, подходя ближе. Проницательный взгляд синих глаз испытывающе всматривался мне в глаза, напоминая, что Анхель переживал не только за сестру, но и сама доставляла ему массу неприятностей.
— Время здесь… — я не могла подобрать слов, чтобы описать что сделал этот маленький райский уголок. Жаль, что здесь нельзя провести гораздо больше времени. Я бы осталась здесь по крайней мере на месяц, но мы не были обычными людьми, а значит и рассчитывать на такую роскошь, как изобилие времени было просто невозможно, — оно помогает.
— Скорее освежает голову и приводит в порядок мысли, — хмыкнула подруга и я обрадовалась такому ее расположению духа.
В последнее время мы походили с ней на двух побитых щенков, жалкое зрелище, но по крайней мере мы были в этом не одни, — Мне жаль, Бланка, жаль, что с тобой все это произошло.
К этому времени мы уже вышли из дома и после слов Хулии, не зная куда смотреть, я подняла взгляд к небу, когда же оно надо мной сжалится? Если ещё и Хулия отвернется меня так же легко, как это сделала Амалия, я просто не выдержу его. Я до сих пор не понимала, как Анхель продолжал любить меня после того, что видел, но Хулия была для меня очень важным человеком.
— Я… — я хотела сказать, что все в порядке, но Хулия ведь была все эти дни рядом, она то знает, что не все в порядке и мне хотелось узнать станет ли мне не легче, если я произнесу это вслух, если я поделюсь с подругой, которая мне как сестра, — мне стыдно.
— Почему? Разве ты виновата в том, что тебя держали в плену, били и издевались? — я удивлённо обернулась к ней. Мне все время казалось, что все вокруг меня знают все ужасные детали произошедшего за те дни. Что Анхель или Ник уже рассказали ей, как и родители Николетте и Энрике, но если Хулия не знает, значит все осталось между теми, кто это слышал.
— Это все, что ты знаешь? — спросила я, наблюдая за подругой. Она была сестрой-близнецом Анхеля и он ничего ей не сказал. Я боялась просить его о чем-то подобном. Ведь между ними не было секретов. Даже беременность Хулии не осталась тайной.
— А разве этого мало? — спросила она так, будто я говорила нечто странное.
— Это не все, — ответила я, собираясь с мыслями, — значит Анхель скрыл это от тебя.
— Что случилось? — встревожилась подруга, и я пожалела, что разговор завела в эту сторону, но без объяснений я уже не смогу оборвать все. Хулия терпелива, но она беременна и будет нервничать, а это может навредить моему племяннику.
— Он… — я задохнулась, чувствуя подступающую панику, но собралась с силами и закончила, — изнасиловал меня.
— О Боже, — немного побледнела Хулия, а я зажмурилась ожидая ее реакции на эту постыдную правду. Вот примерно сейчас Хулия поймет, что я уже не стою ее забот и постепенно наша дружба сойдёт на нет и ее не спасет мой будущий брак с ее братом. Хулия резко потянулась в мою сторону и обняла. Она знала о моем отношении к телесным контактам с недавних пор, но сейчас, наверное, действовала чисто импульсивно, — А я-то думала почему Анхель и Ник были такие злые. Стоило остаться в Анджелесе и настаивать на кастрация этого недоноска.
— Хулия, — возмутилась я. Часть моей души была солидарна, но все же я не хотела больше касаться этой темы, никогда.
— Что? Я знаю, дядя Максон найдет как его наказать и никто не вернётся в Анджелес ради ублюдка, но не мешай мне проклинать его. Это все, что мне сейчас доступно, — решительно заявила подруга, взяв под руку и направляя к калитке, отгораживающей территорию коттеджа от территории пляжа.
— Значит ты не разочарована?
— Разочарована, очень разочарована в людях. Как можно такое сделать со своей принцессой? Уму не постижимо, — Хулия у нас была невероятно эмоциональной личностью и сдерживала себя только тогда, когда это было необходимо, особенно у присутствии посторонних, но при своих она не беспокоилась о таких мелочах, как правила этикета на проявление эмоций и чувств, считая все это излишними хлопотами.
— Хулия…
— Не думаешь же ты, что я бы оборвала нашу дружбу? — Хулия наклонила голову в сторону и проницательно всмотрелась мне в глаза, — Ты этого боялась. Дурочка, — резюмировала подруга и слегка толкнула меня, — Ты — моя сестра, а это навсегда.