— Я и не сомневаюсь, — улыбнулась моя собеседница, — тебе стоит поговорить с Николасом. Я знаю, что тебя очень обидело его отсутствие вчера вечером, но семья — это единственно настоящее и самое важное в нашем мире.
— Я не знаю. Я не могу перестать злиться.
— Николас — хороший мальчик, если его вчера не было, значит у него были очень веские на то основания. Я знаю о чем говорю, и если бы я не давала Ди возможность объясниться, мы бы давно перестали общаться, — Диего Ристори, насколько я знаю, был самым любимым братом Николетты и самым верным, как Ник для меня, по крайней мере я надеялась что так когда-то было, — Просто поговорите.
— Я сейчас не готова, может позже, — я не спешила отрицать такую возможность, но на самом деле я была не готова вот так просто забыть обиду и сделать вид, что ничего не произошло. Может через несколько дней, а то и недель.
— Тебе самой решать, — улыбнулась Николетта и толкнула ближайшую дверь, приглашая меня войти, но сама осталась на месте, — Сильно не шалите.
Николетта прошла мимо, а я, не понимая к чему были ее последние слова, вошла в комнату. За письменным столом сидел Анхель. Я улыбнулась ему, понимая, что как бы это смешно не звучало, но я до сих пор не имела представления где его рабочий кабинет.
— Привет, — глупо улыбнулась я, немного смущаясь того, как резко ворвалась сюда и тому, что отвлекала его от важных дел.
— Какой приятный сюрприз, Бестия, — улыбнулся брюнет, откладывая в сторону бумаги и вставая со своего места. Он не задумываясь бросил то, что делал, подошёл ближе и остановился в шаге от меня, — Как прошло совещание?
— Я ожидала худшего, — призналась я. После неудачи с кортесами, я боялась, что и министры будут вести себя подобным образом, но они оказались гораздо мудрее и дальновиднее, — но все прошло замечательно. Министры оказались довольны моим участием в обсуждении проекта и к моему удивлению они были не такими предвзятыми, как кортесы.
— Министры — более молодое и лояльное поколение, — серьезно ответил мне Анхель, но долго оставаться таким он просто не умел, — к тому же они прекрасно понимают, что лучше поддержать мой выбор, чем спорить со мной.
— Они просто мудрее, — улыбнулась я и позволила своему бессовестно красивому возлюбленному втянуть меня в поцелуй и отвлечься от всего за пределами этой комнаты и объятий этого человека.
Шли дни, недели, которые постепенно переходили в месяцы, а мы с Ником так и не говорили. Сначала я не брала трубку, так как злость моя стихала слишком медленно, затем он пропускал мои звонки. Мама говорила, что в то время он был занят, но я не знала не было у него времени или желания говорить со мной. Мама переживала нашу с братом размолвку может даже тяжелее нас самих, но мы оба были слишком упрямы и горды, чтобы так просто решить сложившуюся ситуацию, а поэтому все ее старания были напрасными, ведь что Ника, что меня было сложно переубедить.
Мама несколько раз приезжала в Мадрид, пытаясь уговорить меня прилететь в Анджелес или пригласить брата в Мадрид и наконец решить нашу розмолвку, но я ничего не делала, а Ника, казалось, это совсем не заботило. Я уверяла себя, что общения с Хулией, Сами, Санти и их парами мне будет достаточно, мы с Женевьевой достаточно быстро стали подругами м поддерживали в нелегкой судьбе: быть невестой одного из братьев Монтеро, ведь все девушки, что были во дворце ненавидели нас, но я не позволяла самой себе признаться, что мне не хватает моего старшего брата.
Спустя некоторое время мы узнали, что Хулия ждёт близнецов, она наконец призналась в своем положении семье, а через несколько дней они объявили об этом Португалии, а с ней и всему миру, но за этой волнующей радостностной новостью в наших сердцах появился запоздалый страх, который не скоро пройдет: что если дети родятся светловолосыми в отца. Это будет катастрофа если заподозрят, что они не те, кем их собираются сделать. После долгих раздумий Карлос решил в таком случае ограничиваться объяснением, что дети унаследовали его от его покойной матери, что было сомнительно, но хоть немного успокоило Хулию.
Постепенно жаркое лето сменялось осенью, приближался день моей свадьбы, которая должна состояться сразу после моего Дня рождения, и жизнь почти наладилась. История с незаконорожденным сыном моего деда меня почти полностью отпустила, я освоилась в Мадриде и всего несколько причин портили мое счастье: кортесы, страх перед физической близостью и ссора с братом.
Однажды я едва не села в самолет и не улетела в Анджелес разбираться с ним, но государственные дела и мой жених меня не пустили. К тому же погодные условия не гарантировали в тот день полной безопасности. Мне оставалось только надеяться, что наша ссора не окончательна.
Мне было нечем занять себя в этот непривычно теплый, даже по мадридским меркам, осенний день. Я спустилась в нижний ярус Мадридского дворца в поисках хотя бы будущей свекрови или Женевьевы, которая активно помогала в подготовке свадьбы, но ни в кабинете Николетты, ни в излюбленной семейной гостиной их не было, и тогда я отправилась на поиски жениха.
Он мог быть где угодно, но сегодня он собирался выпить бренди с братом, а значит его стоило искать в его кабинете.
Я почти дошла до нужной мне комнаты. Окрыленная предстоящей новой встречей с любимым, я не замечала ничего вокруг, пока меня не дёрнули за руку и грубо не затолкнули в пустующую сейчас мужскую гостиную.
— Да как вы смете…? — разозлилась я. В отличии от королевской семьи и народа, не вся знать приняла меня. Все ждали, что будущей королевой станет дочь герцога Кориньи, а вместо этого Анхель привез в Мадрид чужестранку. Не всем это понравилось, несмотря на то, что я значительную часть своей жизни провела в Испании гостьей, — С будущей принцессой так…
— О, мы посмотрим, что сделает Анхель, увидев твоё обезображенное лицо. Уродина не может быть лицом страны, — привыкнув к полумраку, ударившему в комнате, я разглядела собеседницу, а это определенно была она, к тому же я прекрасно знаю ее голос. Любимица знати – Констанция де Лакрон де Кориньи. Проще сказать несостоявшаяся невеста Анхеля, — Он вмиг забудет о тебе, без твоего смазливого личика.
В свете камина блеснули лезвие перочинного ножа для вскрытия писем. Серьезных ран он нанести не может, а вот оставить шрамы – запросто.
На несколько мгновений, почти минуту, меня сковало оцепенение, я так до конца и не оправилась после похищения, хотя считала себя готовой ко всем опасностям. Сначала я долгое время занималась самообороной с учителями нанятыми мне будущим свекром, затем Санти, которому пришлось через неделю после начала наших тренировок отправиться в Бразилию, но он успел дать много важных советов. Я даже пыталась научится у Анхеля восточным секретам самозащиты, но я не могла эмм… бить по тому, что ночью доставляло мне удовольствия, поэтому в последнее время мой тренер — Самюэль. Уроки давали мне уверенность и прогоняли моих демонов, но, не смотря на подготовку физически, я оказалась не готова морально. Этого хватило, чтобы ножичек оставил надрез на моей щеке, царапину, которая кровоточила, не больше.
— Ты собиралась замуж за человека, которому нужно от тебя лишь твое лицо? — я попыталась собраться, но у меня это никак не выходило, за исключением того, что я могла говорить вполне связно.
— Если бегала за ним хвостиком годами, расставила перед ним ноги, значит можешь указывать мне, чего мне ждать, а чего нет? — я не понимала ее логики, но очевидно, она была такой же непонятной для нее самой.
— Расставила ноги? — переспросила я, не сводя взгляда с ее руки с ножом.
— Почему еще он собрался жениться на тебе? — в воздухе повисло окончание ее вопроса, то, что она не сказала, но было так очевидно, что она не могла найти объяснения почему Анхель выбрал не ее, — Очевидно же, что ты залетела от него, только чтобы удержать.
— Прити это не помогло, — уверенно улыбнулась я, восстанавливая душевное равновесие, — Я хочу от него ребенка, но пока этого не случилось. Он любит меня. Он хочет меня. В данную секунду думает обо мне, а не о тебе.
— Да, ты всего лишь жалкая… — разозлившись, начала она, приближая к моему лицу руку с лезвием, но прежде меня, ее остановила сильная мужская рука.