Неожиданно мою длинную речь (признаю, я слишком увлеклась), прервал резкий поцелуй Анхеля, я ведь видела, что его лицо стало подозрительно близким ко мне, но поцелуй застал меня врасплох своей внезапностью и пылом, который вмиг подпалил фитиль внутри меня. Анхель казался слишком нетерпеливым, выхватывая меня из стула, увлекая сначала просто вверх, а затем в сторону от стола и к стене того небольшого кирпичного домика, который мы сняли в одной из деревушек вблизи гор (Альпы). Он был мастером сливаться с толпой и исчезать так, чтобы тебя никто не нашел, если не хочешь. Семьи были предупреждены, необходимые меры безопасности предприняты, продукты закуплены, а вот готовить было некому, ведь мы притворялись среднестатистическими туристами. И это за три дня до свадьбы. Увидев, что я практически валюсь с ног, Анхель почти насильно уволок меня в самолет и отвез сюда.
Анхель и правда был голоден, очень, но, как оказалось, дело касалось вовсе не еды. То ли свежый воздух, то ли всеобщее многодневное напряжение и невозможность не то, что остаться наедине, а даже перекинуться парой слов, сделали свое дело, довели обоих до предела физического напряжения и выпустили на волю этого опасного хищника, который с грацией льва наступал на свою жертву.
Жертва, к слову, была не против быть захваченной в плен и руками, и настойчивыми губами вместе с прочим и жертву даже не волновали испачканные руки. Жертва мечтала быть сведенной хищником, да только боялась сердце всего не вынесет. Вот только жертва была не в восторге от столкновения спиной и головой о кирпичную спину, а затем легкому головокружению, право хищник, заметив свою оплошность взял ситуацию в свою руки, обхватив талию жертвы, т.е. меня, и буквально неся ее, ибо ноги едва касались пола в дом…
Ожидался очередной голодный вечер, неприготовленный ужин так и остался на столе во внутреннем дворике, а недоповара-самоучки вспомнили о нем только на следующее утро, когда он, увы, уже был ни к чему непригодным.
====== Глава 26 ======
— Алло, Блу… — я взяла трубку, отложив на время работу над прической и дав Марии возможность немного отдохнуть. Знакомое чувство дежавю подсказало, что от Ника на другом конце связи не стоит ждать ничего хорошего. Это напоминало другой случай в не менее важный для меня день, и в тот раз звонок брата значил, что его не будет на моей помолвке. Что он хотел сказать сейчас, в день моей свадьбы?
— Если ты сейчас скажешь, что и в этот раз вас не будет, — я перевела дыхание, пытаясь успокоиться: мне не хотелось верить в то, что мой любимый брат способен пропустить мою свадьбу. Я могла взболтнуть лишнего, разозлившись, но рядом сидящие Мари и Женевьева покачали головой, чтобы я не сделала необдуманных действий, — это будет последнее, что ты мне скажешь, это будет последний наш разговор.
— Мы будем, — сразу же поспешил успокоить Ник, но если бы все было хорошо, разве стал бы он звонить? Я ждала его «но», которое обязательно последует, и дождалась, — но мы задерживаемся, была обнаружена поломка и мы не успеем прилететь к церемонии…
Я отложила в сторону телефон, выругалась, но быстро взяла себя в руки. Просто превосходно. Любимый старший братец снова бросал меня. И снова из-за мисс Стоун. Сколько еще боли принесёт мне ее присутствие в наших жизнях? И Ник хотел, чтобы я одобрила его выбор? Он серьезно этого ждал? Даже если закрыть глаза на то, что из-за нее страдала моя самая близкая подруга, мой собственный брат постоянно выбирал ее в любых ситуациях, даже в ущерб своей семье. И я бы простила ей все ради него, но не мою свадьбу. Я сделала пару медленных вдохов и вроде бы помогло.
— Блу… — осторожно позвал меня Ник на другом конце связи, явно опасаясь моей реакции, и правильно делал. Если бы я только могла сейчас до него добраться…
— Я никогда не прощу тебя снова, если тебя не будет банкете, — уже спокойным тоном ответила я, — и не смей сейчас говорить, что я не права.
— Я буду, Блу, — пообещал Ник, — и ещё Ари хотела…
— Ники, давай раз и навсегда уясним: наладить отношения со мной через тебя у твоей невесты не выйдет, — перебила я его, прежде, чем он сказал бы что-то ещё в защиту Ариадны. Я на нее больше не злилась, но и делать первый шаг не собиралась. Если она хочет стать мне другом, пусть не привлекает к этому брата. — Пусть сама говорит за себя все, что хочет, кусаться не буду.
— Как скажешь, Блу, как скажешь, — примирительно начал он, а затем резко сменил тему. — Я хотел бы поговорить с тобой лично перед венчанием, но уже не успею, придется по телефону. Я знаю, ты любишь Анхеля, но ты готова? Ты готова связать с ним всю свою жизнь? Скривы не разводятся, Монтеро тоже. Брак — это навсегда. Ты уверена?
— В Анхеле я уверена больше, чем в самой себе, — ответила я и словила себя на глупой влюбленной улыбке. Анхель был моим всем и верил в меня больше, чем я когда-либо могла бы поверить в свои силы. Кроме всего прочего, он спас меня из пропасти, из которой я без него никогда бы не выбралась. — Он — самое прекрасное, что есть у меня, самое дорогое. Его счастье — мое счастье, его печаль — моя печаль. Думаю, ты знаешь, как это бывает, думаю, ты знаешь…
»…Как любить Монтеро» — я не договорила, не могла сказать, но могла подумать и намекнуть. Ради близнецов Монтеро мы оба готовы были разбить себя, и если жизнь кого-то приобретает такую ценность, разве могут быть сомнения?
— Знаю, — тише согласился Ник, и по его тону я поняла, что он услышал скрытый намёк. — Тогда я спокоен. Будь счастлива. В следующий раз я буду говорить уже с Ее Высочеством Бланкой Монтеро, принцессой Астурийской.
— Я всегда останусь дочерью Иллеа, — улыбнулась я, и на глазах проступили слезы. Пожелав удачного приземления, я отключилась.
— Кто заставил невесту плакать в день свадьбы? — в комнату решительно вошла Хулия, неся в руках футляр со свадебным комплектом украшений — подарок будущего свёкра, который как нельзя лучше подходил под платье, и мне было приятно иметь нечто, символизирующее одобрение и благословение отца Анхеля и Хулии. Даже если меня не любила испанская знать, даже если кортесы продолжали оспаривать выбор Анхеля, родители Анхеля были мне как родные, и когда вчера вечером дядя Энрике приподнёс этот подарок и назвал дочкой, я была невероятно счастлива.
Хулия была удивительно проворной для беременной двойней, да ещё и на шестом месяце, и я завидовала ее грации даже сейчас, с ее уже большим животом, в котором росли мои племянники. Но тем не менее она все равно казалась уставшей. Не легкое бремя — носить в себе еще две жизни.
Жаклин, улыбаясь, жестом показала, что она не при чем, а Мари сдала меня и Ника прежде, чем я успела ее остановить. Я хотела бы оставить это без внимания, упустить деталь отсутствия брата до тех пор, пока она сама не обратит на то внимание, что скоро и произошло бы, но не так, не от нас и не с самого утра. Не стоило тревожить Хулию напрасно. Но может, оно и к лучшему, что Ника и его невесты не будет в соборе? Меньше встреч брата и Хулии помогут обоим быстрее выздороветь от чувств, которым не суждено было стать реальностью.