— Значит, опаздывает? — переспросила она, критично осматривая работу девушек над моим макияжем и почти законченную прическу. — Они многое потеряют, раз не увидят эту красоту у алтаря, сестрёнка.
Хулия шутила, и меня это радовало, она подбадривала меня, когда я, совсем распереживавшись, едва не сбежала с собственной свадьбы и даже позволила мне почувствовать, как толкаются племяши, которые совсем не давали ей покоя.
Я смотрела в сторону удаляющейся по проходу собора вслед за Жаклин Женевьевы и пыталась унять приятную дрожь волнения. Ещё немного, и я стану замужней девушкой и самой счастливой на всем свете. Остались только мы с папой. Повернув к нему голову, я заметила слезы в его глазах. Это мне показалось таким забавным, что я совсем забыла о своем волнении. Не помню, когда в последний раз видела его таким расчувствовавшимся.
— Ты чего, папа? Все ведь хорошо, — я улыбнулась и жестом показала ему последовать моему примеру, что он и сделал.
— Никогда не думал, что увижу кого-то прекраснее, чем твою мать в подвенечном платье, но ты… Моя маленькая девочка, ты — само совершенство, — папа неуклюже пожал плечами, словно такое изобилие чувств было слишком для него.
Это было так трогательно, что я потянулась и обняла папу. Ещё немного, и я перестану зависеть от него, сменю его фамилию на фамилию мужа, окончательно уйду из отчего дома, но это совсем не значит, что я буду любить его меньше. Я всегда буду его маленькой девочкой, его старшей дочерью, и ни Анхель, ни океан и сотни километров расстояния между нами никогда не изменят этого.
— Спасибо, папа, — оставив лёгкий дочерний поцелуй на его щеке, я отстранилась, подняла вверх глаза и часто заморгала, прогоняя непрошеные слезы. — Я сейчас заплачу.
— Только в том случае, если ты несчастлива, — улыбнулся папа, и я рассмеялась. Я не представляла, что можно быть ещё более счастливой. Я выходила замуж за единственную любовь, входила в семью, о которой даже не мечтала и которую любила лишь немногим меньше, чем свою собственную. Я годами завидовала девушке, которая станет женой Анхеля и заберёт у меня привязанность семьи Монтеро, отодвинув меня, как дочь друзей и подругу близнецов, на второй план, ведь невестка куда ближе. А порой я даже ненавидела мифическую незнакомку, не в силах даже предположить, что окажусь ею сама.
— Если бы я только могла описать насколько счастлива, я бы сделала это, — я замолчала, подбирая слова, но сердце было так полно, что казалось невозможно озвучить все грани моих чувств к Анхелю. — Я больше не завидую вам с мамой, я знаю, как это — дышать другим человеком.
— В таком случае, нам пора, — папа указал на проход и предложил руку, чтобы я взяла его под локоть. Он еще никогда не был таким торжественным и величественным, разве что на церемонии окончания отбора Ника, которую мне довелось смотреть только по видеозаписи. Папа был выдающимся королем, таким же мечтал стать и Ник, но как отец он был самым лучшим.
Непривычная тишина насторожила меня, но потом я поняла, что все ждут меня, а я задерживаю церемонию. Я растерялась, думая, что же делать, но папа одобряюще улыбнулся и, подождав, пока я буду готова, повел меня к любимому, чтобы передать ему свою жемчужинку, как он сам сказал минут десять назад.
Стоило мне ступить на длинную дорожку к алтарю и увидеть Анхеля в испанском мундире, как я с удивлением поняла, что все волнения и мелочные сомнения остались позади. Передо мной был целый мир, и я была восхищена им и той жизнью, которую мне предстояло ещё прожить. С Анхелем это будет увлекательным и незабываемым приключением. Мой брак никогда не будет спокойным: мы не были простыми людьми, чтобы нас оставили в покое, у нас будет много обязанностей, которые подчас меня пугали до дрожи в коленях, но при этом он будет наполнен безумной любовью, смехом и счастьем, а также незабываемыми впечатлениями и моментами, ведь с Анхелем никогда не бывает скучно.
Идя к нему по проходу, я вспоминала о каждом шаге, который привел нас двоих к этому моменту: вот мы совсем дети бежим по кромке воды по пляжу и смеемся, вот мы постарше забираемся на дерево и наблюдаем, как нас ищут родители, затем Анхель сбрасывает меня с лодки, чтобы я быстрее научилась плавать, ссора из-за того, что я не рассказа ему о Нике и Хулии, его отъезд, наша новая встреча, первый поцелуй, первое признание, его появление в той хижине, наша помолвка и вот он, настоящий и такой прекрасный, передо мной, улыбается и с торжественным видом перенимает мою руку у папы. Теперь я его. Как же это правильно. Все так и должно быть. Вот мое место.
— Привет, — прошептала я, пряча улыбку, когда папа отступил на шаг, занимая свое место во всей этой процессии. Он был красив, бессовестно, нагло красив, бросая вызов всему миру своим дерзким взглядом, и весь он, от кончиков волос до пят мой, только мой и у меня перехватывали дух от осознания этого.
— Привет, бестия, — хмыкнул он, а затем вместо того, чтобы повернуться к епископу или сказать ещё что-то, наклонился и поцеловал меня. В голове промелькнула забавная мысль, что кортесы явно будут в ярости от нарушения церемониала, но я откровенно наслаждалась этим, впитывала, как губка, любовь Анхеля и даже не пытаясь отстраниться. Правила время от времени нужно нарушать, а иначе зачем они вообще существуют?
Мы бы так и увлеклись, но епископ решил вернуть нас к действительности негромким покашливанием. Под смешки близких Анхель отстранился и подмигнул мне. Вот такой и будет моя жизнь, а другой мне и не нужно.
Ник и Хулия будто по молчаливой договоренности избегали друг друга и появлялись только после того, как другой исчезнет. Можно было бы предположить, что они сговорились, но нет же, по чистой случайности они создавали друг для друга возможность излечиться. Я с удивлением поняла это, пока наблюдала за тем, как Хулия с Карлосом скрываются в темноте коридора сквозь одну из дверей, ведущих из бального зала, а сквозь другую заходят Ник и леди Ариадна.
— Когда-нибудь он узнает, — прошептала я своему уже мужу, когда мы отдыхали после очередного танца. Ноги уже горели, да и голова кружилась от бесконечной череды танцев, и если брат сейчас попросит станцевать и с ним, я его придушу. Анхель сначала промолчал, провожая взглядом сестру, и как только убедился, что Хулия и Ник действительно благополучно разминулись, ответил мне.
— Я бы предпочёл, чтобы это никогда не произошло, — немного нахмурившись, сказал он, грозно смотря на Ника, но когда я прикоснулась к его подбородку и тем самым привлекла его внимание к себе, его взгляд смягчился и потеплел.
— Это когда-нибудь произойдет, Хулия не сможет вечно скрывать от него. Но пока, по чистой случайности, сама судьба разводит их, — это мне казалось лучшим выходом. До тех пор, пока Ник не женится, для обоих будет лучше, если они не будут разговаривать. — Он же был твоим другом.
— Был, — признался Анхель и нехотя снова посмотрел на приближающегося Ника. — До тех пор, пока не позволил себе переспать с моей сестрой. Так ему не хватило того, что он разбил ей сердце, он сделал ей детей.
— Анхель… — с укором начала я, хоть и не могла долго злиться на него, но он был несправедлив к Нику, был жесток в отношении чувств Хулии, он не мог не замечать, что они любили ничуть не меньше нас с ним, просто у них другая судьба.
— Николас — хороший парень, бестия, — примирительно начал он, и незметно для гостей теснее прижал меня к себе. — Но у него удивительная способность все рушить, когда дело касается моей любимой близняшки, и, уж прости, она дороже мне всех друзей. Если бы я сделал нечто подобное с тобой, он бы первый приставил к моему виску пистолет.
— А-то ты ничего не сделал, — подмигнула я ему, припоминая события в домике у моря, да и ночи во дворце после тех нескольких дней отдыха. — Не ты ли оказался таким нетерпеливым, что не дождался свадьбы.
— Ты была моей невестой, почти женой, бестия, — улыбнулся Анхель, совсем не сожалея ни о чем, да и я бы не отказалась от моментов, которые мы прожили, но ему недоставало немного понимания, немного смирения.