— Никто тебя не возьмет, — спокойно сказал Олег. — Садись в машину, Яна, — с нажимом добавил он.
Никто тебя не возьмет. Я даже не знала, что сказать ему на это. Как он все круто провернул. Вот она, клетка, Яна. Твоя персональная клетка. И твой персональный охотник. Опытный мерзавец-загонщик в черном костюме, белой рубашке, с гладко зачёсанными черными волосами. С жестким волевым подбородком, плотно сжатыми губами и глазами — самыми синими из всех, что ты когда-либо видела.
Я двинулась вперед и, обойдя Мерседес, дернула дверцу. Уселась на переднее пассажирское сиденье. Олег тут же забрался в салон и повернул ко мне голову. Взгляд его блуждал по моему лицу, я чувствовала это, хоть и смотрела на свои руки, сцепленные на коленках.
— Яна.
— Я согласна. — Я дернулась и посмотрела ему в глаза. — Я принимаю Ваше предложение. — Меня потряхивало, но я пыталась говорить уверенно, без предательской дрожи. — Но у меня есть условия. — Коль уж опускаться до уровни шлюхи, так поиметь с этого хоть что-то толковое.
— Какие? — уголок его рта дернулся, в глазах мелькнуло что-то странное, непонятное мне.
— До Олимпиады два года. Я хочу поехать туда, и поехать не просто так, а за медалями. Желательно — золотыми.
— Для этого нужно пахать.
— Я готова, — с вызовом вздернула я подбородок.
— Хорошо, — медленно кивнул Олег, будто бы обдумывая мои слова. — Что еще ты хочешь?
— В чем будут заключаться мои… — Я даже не знала, какое слово подобрать.
— Услуги? — «помог» он, и я кивнула. Я помнила, что, раз уж я заключаю сделку с самим дьяволом, мне стоит быть хорошей девочкой.
— Называйте, как хотите. — Я отвернулась, но Олег тут же дотянулся до меня, обхватил пальцами мой подбородок и заставил посмотреть на себя.
— Ты будешь жить в моей квартире, Яна, — тихо заговорил он. — Будешь спать в моей постели. Будешь моей…
— Шлюхой! — все же не удержалась я.
Он криво ухмыльнулся. Не отпуская меня из плена своего взгляда, погладил пальцами мой подбородок. Затем провел по губам, двинулся к щеке. Его прикосновения были мне приятны. Ну уж кому-кому, а самой себе я лгать не могла. Я едва не прикрыла глаза от блаженства, когда он мягко и очень нежно погладил меня ладонью по щеке. Блин!
— Ты будешь той, кем сама захочешь быть, — наконец ответил он. — Но у меня тоже есть условия.
— Я слушаю, — получилось слишком высокомерно, и он не удержался от смешка. Видимо, я его забавляла. Гад.
— Никаких истерик, никаких скандалов и выяснений отношений. — Он убрал свою руку от моего лица и положил на руль. — Я не потерплю от тебя такого поведения.
А от Селезневой терпел?! Так и хотелось высказаться, но я снова прикусила язык. Ты — хорошая девочка, Яна. Должна быть хорошей девочкой, напомнила я себе. Поэтому я просто кивнула.
— И никаких мужчин, кроме меня. — У него говорящая фамилия. Я и раньше это понимала, но теперь… Во взгляде, брошенном на меня вместе с этими словами, ясно угадывался взгляд хищника. Холодок пробежался по спине, и я тяжело сглотнула. — Ты меня поняла? Узнаю, что у тебя помимо меня кто-то есть, тут же вылетишь из центра. Я сделаю так, что тебя даже тренером на работу не возьмут.
Я молчала.
— Поняла меня? — спросил Олег будто бы спокойно, но это была лишь видимость.
Неужели Селезнева ему изменяла, раз он так болезненно относится к тому, что может быть не единственным? Ха! Вот тебе и балеринка из шкатулки.
— Яна!
— Да поняла я! — отозвалась я с возмущением. — Не собираюсь я по мужикам бегать, — выговорила раздраженно. Если я согласилась спать с ним, это не значит, что я… и в самом деле шлюха. — У меня другие приоритеты. — Посмотрела на него серьезно. — Трахаюсь с вами и тренируюсь. Тренируюсь и трахаюсь.
Лицо его потемнело, взгляд стал острым, и я снова не поняла, что это значит. Не нравится слово «трахаюсь»? Или что? Как это назвать по-другому, я не знала.
— Все верно? — как ни в чем не бывало осведомилась я.
— Верно, — ответил Олег и, наконец отвернувшись, завел автомобиль.
Мерседес покатил прочь от стадиона, где судьба была ко мне так неблагосклонна. Ну ладно, Нина Николаевна, я Вам еще докажу, что нужно было меня взять обратно!
— Куда мы едем?
— Домой, — не отрываясь от дороги, сухо бросил Коршунов.
Я не возразила. А смысл?
— Располагайся. — Олег бросил мою сумку на постель в собственной спальне и прошел к шкафу. Освободил несколько полок, переместив свою аккуратно сложенную в стопочки одежду в другие отсеки, и сказал: — Раскладывай вещи.