— Практически так не бывает. Преступник действует не в вакууме, а потому следы он оставляет всегда. Как правило, он и не подозревает об этом, хотя вроде бы и делает все, чтобы замести за собой эти следы. Зато наши криминалисты знают, где их искать. И след в их понимании — это не только след ступни или, скажем, отпечаток пальца. Уликой, изобличающей преступника, может стать самая ничтожная, казалось бы, почти невидимая мелочь. Помню, как пришлось мне в свое время расследовать убийство девушки, совершенное в кукурузном поле, вдали от населенных мест. Казалось, не было никаких следов — только отпечаток колес когда-то проехавшей грузовой автомашины с прицепом. Огромный объем работы пришлось проделать, пока не обнаружили на протекторе одного из грузовиков несколько прилипших зернышек овса. Но при чем тут вроде бы овес? А при том, что разыскиваемый нами автомобиль с прицепом, разворачивавшийся в кукурузном поле, заехал, ну совсем чуть-чуть, в полоску овса. Эксперты исследовали зерна и подтвердили, что на колесах — тот самый сорт овса и именно в той самой стадии зрелости, в какой он был Bf момент преступления. Улика сыграла решающую роль: преступник сознался в убийстве.
Но что — зерна... По нынешним временам такой след — очевидность. Криминалистическая наука сегодня подвинулась так далеко, что неопровержимыми доказательствами вины или невиновности могут стать микроскопические частицы практически любого вещества. Сел преступник на старую скамейку — и прибор обнаруживает на его брюках мельчайшие пылинки облупившейся краски. Соприкоснулся вплотную со своей жертвой — и ворсинки свитера или шерстяной ткани перешли с одежды на одежду. Микропорошинки, въедающиеся в лицо стрелявшего, пыль с серванта, даже запах могут изобличить преступника. Как бы он ни берегся, каким бы хитрым и осторожным он ни был.
— У экспертов-криминалистов, видимо, существует определенная специализация?
— А как же иначе? Ведь криминалистика — это наука, требующая от людей, ею занимающихся, глубоких знаний в физике, химии, почерковедении, психологии... Поэтому у нас в экспертно-криминалистическом отделе УВД работают несколько лабораторий: автотехническая, физическая, химическая, почерковедческая, пищевая, а также фотолаборатория. И в каждой из них есть виртуозы своего дела. Для Нины Николаевны Любовской, например, почерк человека — уже его характеристика, а любая, самая искусная его подделка так же очевидна, как грубый грим на лице. При расследовании многих хозяйственных преступлений заключение эксперта-почерковеда играет порой решающую роль. Существуют приборы, с помощью которых можно обнаружить, а затем усилить следы, оставшиеся на чистых страницах от вдавливания карандаша или шариковой ручки при письме. Я уж не говорю о любых подчистках или вытравлении текста — с подобными задачами наши криминалисты справляются просто: для этого есть специальные электронные приборы, помогающие легко читать то, что было написано ранее, в инфракрасных или ультрафиолетовых лучах.
О современной криминалистической технике можно было бы рассказать еще многое. На вооружении экспертов милиции десятки сложнейших приборов, металлоискатели, чуткие не только к черным, но и к цветным металлам. Но не стану перечислять — я ведь говорю об уровне нашей криминалистической науки лишь для того, чтобы этим аргументировать свой тезис: сложно преступнику замести следы, когда против него — наука. Ее достижения — еще один веский аргумент, подкрепляющий тезис о неизбежности справедливого возмездия.
— Наука наукой, однако и в достаточно отдаленные от нас времена, когда советская криминалистика была, скажем так, еще в пеленках, мастера уголовного розыска тоже разгадывали самые сложные ходы преступников. Правда, мы знаем о них в основном по художественной беллетристике, но...
— Но прототипы своих литературных героев писатели находили, как правило, в самой жизни. Это вы хотели сказать? Совершенно верно. Профессионалы, думающие, опытные, умеющие логически мыслить, обладающие тонкой интуицией, у нас были, есть и будут. И с каждым десятилетием профессионализм наших сотрудников уголовного розыска, следователей, экспертов углубляется. Накапливается, изучается и обобщается опыт старших поколений. Работа в органах милиции не терпит дилетантизма — слишком велика ответственность нашей профессии. Например, в инспекции по делам несовершеннолетних мы подбираем людей с педагогическим образованием — иначе им трудно было бы заниматься воспитанием и перевоспитанием своих подопечных, А в органах борьбы с хищениями социалистической собственности нам уже недостаточно, если сотрудник имеет только юридическое образование. Здесь у нас работают специалисты, до тонкостей разбирающиеся в бухгалтерском учете, в экономической структуре промышленных предприятий, компетентные в торговле, в строительстве, в вопросах снабжения сбыта.