почти свидетелем был. А с чего началось?.. Проходил у нас в горсовете какой-то актив, все
начальство там сидело. Конечно, и вроде меня люди были, я начальник котлоремонтного цеха на
комбинате. В общем, заканчивается наше совещание, все вышли одеваться в вестибюль. И. вдруг
скандал: у какого-то большого начальника пальто пропало. Из такой-то высокопоставленной
раздевалки, понимаете?! Шум стоит, гам. И вдруг кто-то из хозяев города, увидев моего соседа,
на весь вестибюль и объявил: «Ба, да с нами уголовный розыск, товарищи! Значит, все будет в
порядке». Сказанул — и все. А соседу моему каково? Вместо пальто солидного начальника на
вешалке болтается поношенное бобриковое — из тех, что называют «москвичками». Делать
нечего, облачил мой сосед того начальника в сменку, оставленную злодеем, и повел в горотдел
милиции...
Мы развеселились.
— Так, значит,— продолжал рассказчик,— идет мой сосед за тем начальником с тоской в
душе. Во-первых, подумайте, что он может для него срочно сделать? А во-вторых, тот сердитый
шагает: актив, как подчеркивали, прошел на высоте, всякие успехи подытожили, в том числе и
по общественному порядку в городе, а тут — этакий фортель!.. Идет мой сосед, а сам все-таки
примечает, что с его «клиента» та «москвичка» свисает, как попона. Видно, здоровый детина в
ней раньше гулял. А главное, кажется ему, что видел он в Серове где-то эту одежину. Всю
дорогу маялся памятью, а в горотделе вспомнил, что месяца три назад примечал вроде бы возле
паспортного отделения верзилу подходящего. Ну и сразу начал крутить... Немедля все
паспортное отделение подняли. Особо обращали внимание на прибывших из заключения,
которые со свободой расставались не однажды. И нашел!.. Короче говоря, совсем уж поздно
разыскал одного богатыря дома. Пригласил его в райотдел. А когда тот взялся за телогрейку,
попросил его надеть не ее, а новое пальто, которое висело на вешалке рядом с ней. Тому делать
нечего: милиция настаивает. Стал напяливать. А мой сосед уж все понял, ухмыляется: пальто,
как с выростка, плечи сводит, руки из рукавов чуть не по локоть, полы едва сходятся... Таким
франтом и привел его в райотдел. Начальник тот на гостя сразу тигром... Во какие они, наши
сыщики! — восторженно закончил серовец.— А на Западе что? Жулики на машинах, за ними —
тоже на машинах, стрельба, фокусы разные — спектакль, и все. А тут трудяги: мозгами ворошат,
людей знают, таланты! Да при всем при этом жизнь-то у них какая? Не едят, не спят...
— А теперь где он, ваш сосед? — спросил я.
— Перевели. Кажись, в Нижние Серги. А сейчас, говорят, в Свердловске.
— Фамилию его помните?
— А как же! Чернов Олег Владимирович.
Фамилию эту я знал. Недавно подполковник Чернов был назначен начальником уголовного
розыска Свердловска. Больше того, когда-то мой старый приятель— следователь Упоров —
советовал непременно познакомиться с ним.
— Да не забудь порасспросить о расследовании кражи из магазина в Нижних Сергах,—
наказывал Упоров.— Интереснейшее дело, на мой взгляд.
Все это я прихранил в памяти. И вот новая встреча в поезде все с тем же пока незнакомым
Черновым...
Как-то мне представился случай встретиться с ним, и я, памятуя разговор с Упоровым,
сказал без всякой дипломатии:
— Мне давно хотелось, Олег Владимирович, познакомиться с одним нижнесергинским
делом, которое вы расследовали лет пять назад.
— С каким? — спросил он вместо ответа.— Я ведь там работал несколько лет.
— С кражей из магазина галантерейных товаров.
— Когда разобрали дымоход?
— Не знаю, — пришлось признаться мне.
— А кто вам о нем сказал? — все выспрашивал он.
— Упоров.
— Тогда ясно: о нем и речь.— И поинтересовался почти по-приятельски: — Все
увлекаетесь нашими делами?
— Так получается.
— Это хорошо. Что от меня требуется — пожалуйста, — сказал он просто.— Только
желательно побывать на месте, иначе не поймете. Нижние Серги — место неповторимое,
рассказать о нем я не смогу: талантом таким не обладаю. Короче: необходимо ехать. Причем
обязательно вместе. А у меня сейчас дел под завязку: квартал кончается, в отчетах завяз.
— Я бы не хотел откладывать,— опять без опасения получить отказ прямо сказал я.
— Как же нам организовать эту поездку? — соображал он вслух. — Позвоните мне
послезавтра.
И мы расстались так же просто и легко, как и встретились.
Через день, услышав мой голос в трубке, Олег Владимирович заговорил сам:
— Все улажено. Уже наказал шоферу приготовить машину к половине восьмого утра. Это
значит, что у вашего подъезда мы будем не позднее восьми. Скажите свой адрес, я запишу...
Я назвал адрес. И тотчас услышал вежливое:
— До завтра, до восьми утра!..
Мне показалось, что короткие гудки в трубке раздались раньше, чем я положил ее на
рычаг. Я еще стоял некоторое время около телефона, прямо-таки огорошенный черновской
деловитостью, его лаконичной манерой разговора.
На следующее утро я с половины восьмого торчал у окна в ожидании машины,
намереваясь выйти в ту же минуту, когда она остановится у подъезда. Мне казалось, что если я
опоздаю даже немного, Чернов непременно подумает обо мне плохо. И еще решил почему-то,
что он подъедет раньше. Поэтому без десяти восемь надел пальто. Действительно, ровно в
восемь, ни минутой раньше, ни минутой позже, к подъезду бесшумно подплыла серая «Волга»...
И вот уже под колеса стелется Московский тракт.
Олег Владимирович — на редкость легкий в общении человек. Поэтому беседу ведем обо
всем, благо дорога к этому располагает. Время весеннее, машина то и дело минует причудливые
повороты, места живописнейшие. После Первоуральска асфальт кончился, и Олег
Владимирович оживился — здесь ему знакомо все: каждая деревенька, каждая речушка,
грибные и ягодные места... А когда сворачиваем на нижнесергинский большак, он весело
сообщает:
— А вот эту дорогу когда-то называли Собачьим трактом: кроме собаки, в то время по ней
никто пробраться не мог. Шоферы преодолевали двенадцать километров за двое суток. Правда, у
нас в горотделе кроме грузовой машины был еще жеребец Колька, так он мог прокатить здесь и
за сутки...
Подъезжая к Нижним Сергам, я уже знал, что Олег Владимирович в свое время закончил
школу милиции в Ленинграде, после окончания попросился на практическую работу и приехал
на Урал. За все годы, как говорят, ни разу не изменил уголовному розыску. Работал
оперуполномоченным: сначала в Серове, потом в Нижних Сергах, позднее — в областном
управлении. Нижние Серги — его душевная привязанность, наверное, не только потому, что
здесь удачно складывалась работа, но и потому, что тут родилась его дочь.
— Хорошо бы успеть заскочить к одним старичкам, бывшим соседям по квартире.
Славные люди. Мы в то время с женой молодыми совсем были, хотелось сходить вечером и в
киношку, и к друзьям, а ребенок совсем еще кроха. Так вот соседи эти выручали...
Узнаю, что жена у него — преподаватель французского языка и уехала сдавать
кандидатский минимум.
— Сам-то при жене французским овладел? — спрашиваю.
В ответ он улыбается:
— Нет. Тупой, наверное.
— А может, некогда?
— Может, и некогда.— И уже смеется: — На своем родном, русском-то, и то как
полагается поговорить не успеваем. Город миллионный: постоянно где-нибудь да кто-нибудь
что-то начудит, беда просто! В праздник как-то сидим дома за столом и вдруг звонок: в одном
большом гастрономе заметили разбитое стекло в дверях, заглянули, а по магазину какой-то
прощелыга шастает. Времени девять, не больше: что, думаю, за дурак — в такое время полез?!