— Зачем?
— Не знаю. Мир меня позвал.
Он буквально услышал готовое сорваться у Таи с языка убежденное «Вздор!», но Ловец вгляделся ему в лицо и сказал:
— Никто не путешествует из мира в мир по своей воле. Тебя прислала Богиня.
— Нет. Она… — Лоцмана внезапно охватил стыд, как будто он сам был кругом виноват. — Она меня продала.
Таи изумленно подался вперед:
— Как можно продать Лоцмана?
— Нынче продают.
Он поведал о Кинолетном городе, неподписанном ОБЯЗАТЕЛЬСТВЕ и последних съемках в Поющем Замке.
Таи долго молчал, одной рукой поглаживая руль «дракона».
— По Лоцману судят о Богине, — заговорил он раздумчиво. — Мы всегда любили ее, потому что ты был очень хороший Лоцман — добросовестный и усердный. Таких не продают безнаказанно. Богиня умрет, — закончил Таи, и от его звучного голоса, казалось, встрепенулись полумертвые листья на ветках кустов.
«БОГИНЯ УМРЕТ!» — отозвалось неожиданное эхо у Лоцмана в мозгу, и вспыхнул кадр-воспоминание: яростный оскал, жгучие глаза, металлическая нить на черной куртке, нож, который то приближается к горлу, то уплывает прочь, а руки Лоцману выворачивают безжалостные пальцы — и вдруг острие втыкается в щеку, вспарывает ее горячей болью. «Она же умрет!» — бешено кричит Таи, и Лоцман стонет от боли, вырывается, но Таи бьет его в живот и в голову, и после этого Лоцман уже ничего не помнит.
Актер посмел поднять руку на охранителя мира?! Лоцман задохнулся. Сжал кулаки, опустил голову. Не пори горячку — что бы там ни было, сейчас всё непоправимо изменилось.
Он коснулся шрама на щеке, ощутил знакомую неровность кожи.
— На кой Змей ты меня изувечил?
— Я?
Гулко заухало сердце. Как это было? Клинок прыгал у лица, а Таи обеими руками стискивал Лоцману запястья… Иными словами, он не мог держать оружие. Выходит, нож сжимал Лоцман, а Таи пытался его отобрать? То бишь именно Лоцман намеревался зарезать противника. Вот это новость!
— Да растолкуй же, наконец! Что мы с тобой не поделили и отчего Богиня должна была умереть?
— Они не живут, если погибает их Лоцман. А ты уперся и не желал отправляться на новые съемки. Дескать, Богиня там другая и ты скорей сдохнешь, чем она тебя заполучит.
— Ну и что?
— И вздумал полоснуть ножом по горлу. Ладно, я руки держал — по щеке пришлось, не под ухом.
Неужто Лоцман и впрямь такое учудил? Стыд какой… Внезапно его осенило.
— Значит, так было надо. Смотри: заявилась чужая стерва, потребовала меня на съемки, а чуть только надоел, сейчас же продала. И правильно я к ней не хотел.
— Пойми: мир так устроен, что забрать себе чужого Лоцмана нельзя. Невозможно.
— Змей тебя побери! Откуда ты знаешь?
— Любому актеру известно о вселенной больше, чем Лоцману. Подумай: ты мог бы нормально вести съемки, зная, что после ухода кино мир рухнет? Нет. И нам запрещено об этом говорить. А сейчас ты продан и съемок не ведешь, и только поэтому я могу молоть языком. — В голосе Таи внезапно прорвалась злость. — Что тебе от нас надо? Зачем ты явился?
— Ухожу. — Лоцман взялся за руль «дракона», и Таи соскользнул с седла. — Извини, если помешал.
Мотоцикл легко катился по примятому следу в траве. Бывший начальник службы безопасности шагал рядом.
Молча дошли до туннеля. Серый туман в проеме стоял плотной завесой, не вспыхивало ни единой искры.
— Здесь? — Таи коснулся тумана — и отшатнулся, зашипев от боли. — Для актера это — смерть. Тут только Лоцманам путешествовать. Послушай, — он тяжело оперся на седло, и стало видно, что он до смерти устал и едва держится на ногах, — как ты считаешь — в мире Поющего Замка нашлось бы место для Кис? Если надоумить Богиню подправить сюжет?
У Лоцмана сжалось горло. Что делать инопланетянке в тех отрывочных, бессюжетных историях? Как ее туда перетащить? Да и сценарии теперь пойдут один другого гаже.
— Ладно, не обещай. Всё равно в съемках без Лоцмана нет ничего стоящего.
— Я постараюсь что-нибудь сделать.
— Не обещай, — повторил Таи, коротко обнял его и двинулся к поселку; черная форма растворилась в темноте.
Лоцман потер изуродованную шрамом щеку. Что, если Таи ошибается и одна Богиня украла Лоцмана у другой, заставила обслуживать свои съемки? Не зря же охранитель мира закатил истерику и готов был покончить с собой. С другой стороны, в Кинолетном городе «Последний дарханец» значится в том же списке, что и «Пленники Поющего Замка». Выходит, Богиня на всех одна. Но отчего тогда Лоцман взбунтовался и отказался покидать мир Дархана? Возможно, Богиня присвоила себе чужого Лоцмана и заодно «Последнего дарханца»? Надо вернуться домой и посоветоваться с Ингмаром, с Хозяйкой.
Конечно же, надо спросить мнение Хозяйки! Если ее не было на здешних съемках, значит, Лоцман и впрямь сменил Богиню, и есть надежда что-то изменить — отыскать настоящую создательницу Дархана, заставить ее возобновить съемки, оживить мир…
Лоцман толкнул мотоцикл, чтобы завести его в туннель. Переднее колесо уперлось в туман, точно в стену. Озадаченный, Лоцман с опаской коснулся тумана, затем провел по нему ладонью. Серый камень, непроницаемый и холодный. Проход в мир Поющего Замка закрылся.
Глава 10
— Какого Змея? — спросил Лоцман у застывшего в камень тумана. — Почему? — обратился он к безмолвным горам. — За что? — Третий вопрос был адресован звездному небу и одновременно Богине — то ли нынешней, то ли прошлой.
Лоцман не путешествует из мира в мир без ведома своей повелительницы. Что же, она его сюда заманила, чтобы запереть и сгубить? Скажем, за то, он что не подписал ОБЯЗАТЕЛЬСТВО не мешать ее планам, не срывать дальнейшие съемки. А может, это происки Ителя? Лоцман обозлился, и злость задавила испуг.
Он простучал бывший вход в туннель и стену рядом. Звук везде одинаков, никаких внутренних пустот. Охлопал себя по карманам, вытащил складной нож и ковырнул бывший туман концом лезвия. Камень и камень, хоть тресни. Что же делать?
Он присел на корточки рядом с «драконом» и задумался. После того как отыскал нож, осталось смутное ощущение непорядка, некоего лишнего предмета на теле. Лоцман проверил набитые всякой всячиной карманы — четыре на штанах и пять в куртке, которую взял из запасов взамен похороненной актерами. Есть! Он выудил из внутреннего кармашка заведшееся излишество, поднес к свету и присвистнул от изумления: похищенная у вертолетчика модель. Ну и ну. Чудеса!
Возможно, модель признала Лоцмана за хозяина и последовала за ним в другой мир? Чушь. И почему Таи, когда делал массаж сердца, не раздавил хрупкий вертолетик всмятку?
Допустим, модель появилась в кармане позже. Кис подложила, когда они обнимались под деревьями. Опять вздор. Таи просто-напросто расстегнул куртку, и моделька осталась цела; а принес ее Лоцман, конечно же, из мира Поющего Замка. Но каким манером она попала в карман?
Он рассмотрел игрушку. Натуральное кино, только крошечное. Лопасти винта прочные, гибкие. Лоцман поддел одну лопасть ногтем и отпустил — металл спружинил и тонко зазвенел.
— Хозяйка, — прошептал он, — Хозяюшка.
Покуда он, сбежав от красавицы в полумаске, исцелял Лусию и пререкался с Рафаэлем, Хозяйка отыскала в саду упавшую модель, принесла ее Лоцману в комнату и сунула в карман куртки. Похоже на правду? Весьма.
Положим, с этим разобрались; а на что вертолетчикам модели? Ограбленный пилот расстроился донельзя. Может, из игрушек получаются запасные вертолеты? Лоцман поставил ее на примятую траву.
— Раз, два, три — расти!
Модель, разумеется, нисколько не выросла. Он перевернул ее кверху брюшком, осмотрел тонюсенькие полозья. Между полозьями на брюшке краснел рычажок выключателя.
— Ну, что у тебя? Почему домой не идешь? — Увлекшись, Лоцман не заметил, как вернулся Таи.
— Игрушками балуюсь. Будешь участвовать в испытаниях?
Суровый Ловец невольно улыбнулся. Известное дело: его хлебом не корми, дай потешиться с какой-нибудь техникой, пусть даже умещающейся на ладони.
— Это для чего? — Он нагнулся, рассматривая модель.