Шестнадцатый и Лоцман переглянулись. Они хорошо держатся, эти приговоренные; однако никто не знает, чего им стоит бодрость и веселье.
— У вас есть что на зуб положить? — осведомился пилот.
Настала неловкая тишина. Лоцман проклял себя за то, что не догадался прихватить харчей из Поющего Замка — там-то всего навалом, а здесь… Летчик полез в сумку, долго шарил; в конце концов выругался и с ожесточением клацнул застежками.
— С этой охотой на Лоцманов нам теперь ни хрена не дают. Всё — армии! Пошли, — кивнул он Милтону, — возьмешь НЗ — хоть женщину шоколадом побалуете. — Летчик шагнул к двери.
Она раскрылась, и на пороге встал бывший начальник службы безопасности.
— Ну что, мы летим? — заговорил он приветливо.
— Куда бы это?
— В Кинолетный город, — пояснил Таи с любезной улыбкой.
— Так и знал, что этим кончится, — проворчал Шестнадцатый. — Уйди с глаз. Лоцман, ты со мной или остаешься?
— Мы все с тобой. — Таи загораживал проход.
— Я беру только Лоцмана.
— Не надо со мной спорить, — увещевал Ловец. — Ты возьмешь нас на борт, а с комендантом города я объяснюсь сам. — Его рука красноречиво легла на боевой излучатель на поясе.
— Сказано: нет. Ты своей головой-то подумай…
— Я думал, — перебил Таи. — В городе медом не намазано, но мы устроимся.
Наверно, подобное пилоту не в диковинку, думал Лоцман, придвигаясь. Если гибнущих миров пруд пруди и в каждом актеры просят о спасении — разве кино станет ими заниматься? Однако у Шестнадцатого свое понятие о служебном долге и человечности; может быть, в виде исключения он увезет хотя бы Кис…
— Актеры не могут пересечь границу своего мира, — сказал летчик.
— Могут, — заявил Ловец.
Пилот досадливо покрутил головой:
— Слушайте, ребята, я всё понимаю. Вы не первые и не последние…
— Могут! — рявкнул Таи, вцепившись в кобуру излучателя. — Актеры уходят в Большой мир…
Сейчас нервы у Таи сдадут, оружие окажется в руках. Лоцман метнулся к нему.
— Уйди! — Ловец отшвырнул его, как щенка, и надвинулся на пилота.
Шестнадцатый, пониже ростом и полегче сложением, не шелохнулся, только напряглись мышцы шеи и подбородка.
— Прекрати! — У Таи на руке повисла Кис. — Прекрати сейчас же!
Он уступил, смирился. Отошел и привалился к стене, глухо вымолвил:
— Делайте что хотите.
Ахнувшийся затылком о стену охранитель мира потер гудящую голову. Шестнадцатый тяжелым взглядом смерил Ловца:
— Из него тоже вышел бы отличный офицер. — Актеры не поняли, о чем речь, а Лоцман поспешил увести разговор в сторону и напомнил пилоту:
— Ты обещал НЗ.
— Отдам, не зажму. — Шестнадцатый шагнул к Таи. — Послушай меня. Если я посажу вас в салон, вы сгорите в креслах, едва пересечем границу мира. Я могу забрать в город одного Лоцмана.
— Не надо объяснять. — Кис обняла Таи за пояс. — Мы всё понимаем.
Ловец вывернулся у нее из рук, впился глазами пилоту в лицо:
— Но бывает же, что актеры уходят в Большой мир!
— Возможно, — согласился Шестнадцатый. — Однако не из умирающих миров. — Он оглянулся на Стэнли. — Держись, приятель. Если б мог, я бы увез вас всех… Кто-нибудь идет брать жратву?
— Я иду. — Милтон двинулся к двери.
— Лоцман, если через пять минут тебя нет, я взлетаю. — Вертолетчик с землянином вышли.
— Иди, — тихо промолвила Кис. — Спасибо за всё. — Лоцман почувствовал себя предателем — он улетает, а они остаются умирать.
— Стэн, не наглупи с маской. Подожди чуток. Четыре дня. Я вернусь.
— Уговорил. — Стэнли хотел улыбнуться, но губы дрогнули в гримасе боли. — Если солнце вовсе погаснет… — он перевел дыхание, — я буду думать, что ночь… одна ночь долго тянется. И подожду.
Лоцман сжал кулаки, ногти впились в ладонь. Достало бы сил не расклеиться.
— Таи, что там про Большой мир?
— Ничего. Вздор.
— Таи! — Лоцман тряхнул его. Актер отшатнулся:
— Катись. Не то я тебя убью.
— Пять минут кончаются. — Кис потянула Лоцмана к порогу.
Он отмахнулся от нее.
— Что за Большой мир? Говори!
— Это легенда… Легенда умирающих миров. — С тем Лоцман и ушел.
— Я вернусь, — беззвучно повторял он, пробегая по дороге, наступая на пятки своей летящей впереди, удлиняющейся тени. — Я вернусь сюда. — Выскочил за ворота, повернул, понессся мимо ограды. — Вернусь!
Он выбежал на освещенную прожектором вырубку, где вместо кустов торчали жалкие пучки ломаных прутьев: от поднятого винтом ветра мертвые листья облетели, ветки обломались.
Навстречу шагал Милтон с объемистой коробкой.
— Эк нам повезло! — закричал он издали. — Тут шоколаду — на всю жизнь хватит! Пока, дружище. — Он мотнул головой, прощаясь.
— Я вернусь к вам, — сказал Лоцман — и пожалел, что не придержал язык. У землянина внутри словно что-то сломалось: лицо дернулось, из горла вырвался хриплый кашель.
— Не уверен, что тебе стоит возвращаться, — пересилив себя, ровным голосом ответил Милтон, ловчей перехватил коробку и прошел мимо Лоцмана к поселку.
Зарокотал двигатель, тронулись с места лопасти винта. Прожектор погас, остались звезды над головой да пятно света на каменной стене, и красный огонек под ним.
— Эй, стой! — Лоцман кинулся к вертолету, рванул дверцу кабины. — Мотоцикл надо взять!
— Ну так бери! — заорал пилот сквозь нарастающий рев.
«Дракон» светил фарой в скальную стену. Свет бил в ровный, без единой трещины камень, блестел, отражаясь на гладких поверхностях руля, рамы и крыльев. Лоцман уставился на мотоцикл, не веря собственным глазам: переднее колесо на четверть утонуло в камне. Ухватившись за руль, он поднатужился и дернул, надеясь освободить друга из плена, но «дракон» в прямом смысле слова сросся с горой.
— Великий Змей… — выдохнул потрясенный Лоцман. Горы накатывают, как морской прилив; получаса не прошло — а каменная смерть подобралась к «дракону».
Он со всех ног пустился к вертолету, дернул дверь кабины, прыгнул на место второго пилота. Красными, синими, желтыми, зелеными глазами таращился пульт управления, желтела подсветка на шкалах. Пол под ногами ходил ходуном, всё грохотало и ревело. Лоцман захлопнул дверь, стало потише.
— Куда летим?! — Шестнадцатый обернулся:
— В Поющий Замок! Шагай в салон!
— В Кинолетный город давай!
— Чего?!
— В Кинолетный!
— Ты спятил! В город нельзя!
— Мне надо! — Замок, рассудил Лоцман, может подождать — а для гибнущего Дархана надо расстараться немедля. И начинать, само собой, нужно с города — выяснить, сколько у Лоцмана Богинь, нельзя ли добраться До той, которая сотворила Дархан, и как уходят в Большой мир. Дураку ясно, что эти сведения можно добыть только в Кинолетном.
— Комендант запретил! — рявкнул Шестнадцатый. — Тебе нельзя там появляться!
— Плевать на коменданта! У меня тут люди гибнут! — От крика саднило горло. — Выключи ты его, сил нет!
Летчик перебросил рычаг, заглушил двигатель; разноцветные огоньки и подсветка на пульте погасли. Вертолет продолжал вибрировать от вращения винта.
— Про Кинолетный забудь, — сказал пилот; охранитель мира едва разобрал слова сквозь рокот лопастей.
— Я должен. Надо понять, кто объявил охоту на Лоцманов. Скорее всего Итель; я выясню, как до него добраться.
Летчик отрицательно покачал головой.
— Я не подписал ОБЯЗАТЕЛЬСТВО. Значит, что-то могу против Богини, коменданта, Ителя… Если не я, больше некому, пойми.
Пилот обеими руками потер глаза; Лоцман с трудом различал его в темноте кабины.
— Ты сам говорил, что солдат расплодилось немерено. Еще чуть подождать — и они заполонят город, выживут вас. С кино станут летать военные пилоты.
— Уймись ты, пророк! Марш в салон, и летим в Замок.
— Хорошо. — Охранитель мира повысил голос: — Тогда я останусь — потому что здесь остаются мои актеры, — он взялся за дверную рукоять, — а на твоей совести будет гибель Лоцмана. Единственного, который не струсил и не поставил подпись — и который мог что-то сделать, а ты не дал. — Он сдвинул дверь в сторону. В кабину ворвался ветер, и усилился шум винта.