— Давай, — вздохнул Милтон. Сел к столику, подпер руками чугунную голову. — Сейчас. Посижу чуток — и удерем.
Стэнли вытянул из-под стола табуретку, устроился рядом.
— У меня всё путается, — признался он. — Я даже толком не помню, как чего…
Милтон промолчал. Стэнли расценил его молчание как враждебное. Запинаясь, попросил:
— Не сердись. Мне кажется… я словно рехнулся. В башке двоится. Точно всё приснилось — и тип этот, и как я его… И тут же — как будто просто драпанул из ресторана. Подрался с вышибалой… Я совсем сумасшедший, — закончил он тоскливо. — Ох!
Оба вздрогнули, от звонка в дверь. Милтон вскочил на ноги.
— Полиция, — обреченно вымолвил Стэнли. — Откроешь?
Милтон прикинул, не сиганет ли братишка в окно с восьмого этажа — пожалуй, нет, не тот настрой, — и вышел в прихожую. Глянул в глазок. На лестничной площадке стоял человек — и вовсе не в полицейской форме; он снова коротко позвонил.
Милтон открыл дверь. На незнакомце был дорогой спортивный костюм, светло-серый с зеленой отделкой; куртка расстегнута, под ней — песочного цвета свитер. Такие же песочные волосы падают на лоб, глаза прячутся за коричневыми стеклами очков. Прямой греческий нос, чисто выбритый твердый подбородок; лицо молодое, но утомленное, помятое. Пришелец неожиданно улыбнулся мягкой, слегка растерянной улыбкой.
— Простите, — сказал он с заметным акцентом. — У вас под дверью лежали ключи. — Он предъявил два ключа с брелком в виде эмблемы университета, в котором еще неделю назад Милтон преподавал минералогию.
— Спасибо. Это брат уронил. — Милтон вспомнил, как слышал звук брякнувшего по камню металла. Незнакомец вроде бы чего-то ждал. — Что-нибудь еще?
— Простите, — снова извинился тот. — Меня зовут Дау. Мне дали ваш адрес, в «Мажи Ориенталь». — Он тщательно выговаривал слова. — Я хотел побеседовать о вашем брате.
— Проходите. — Милтон отступил с порога, позволяя незваному гостю войти.
В прихожую выглянул Стэнли — лицо белое, самого трясет. Дау остановился посреди прихожей. Стэнли уставился на пришельца; губы запрыгали.
— Милт… это… это же он! Тот самый!..
— Я очень рад. — Милтон захлопнул дверь и пригласил: — Сюда, пожалуйста. — Он указал на открытую дверь гостиной.
Дау двинулся в комнату.
— Что за черт? — Стэнли смятенно обернулся к брату. — Я же… в ресторане… — Он задохнулся.
— Сейчас разберемся. — Милтон хлопнул его по плечу и прошел вслед за гостем. — Присаживайтесь.
Дау остановился у стеллажа с книгами. Стеллаж был во всю стену, от пола до потолка; книги по минералогии, геологии, географии, классика, художественные альбомы. На одной из полок фотография — Джулия с Лиз на руках. Джулия, яркая брюнетка, смеялась, а светловолосая, сероглазая Лиз — копия отца — смотрела серьезно, с недетским достоинством. Малышка была в маминой шляпе и оттого в свои три года выглядела на все шесть.
Дау поглядел на снимок, затем отвернулся, нервным движением снял очки. Без темных стекол глаза его оказались огромными; Милтона оторопь взяла. В жизни не видал подобных глаз — сплошь зеленовато-коричневых, нечеловеческих.
Гость смешался.
— Я… не совсем то, что вы думаете, — начал он. Дау явился сюда по делу, однако при виде фотографии оно вылетело у него из головы. Он собрался с мыслями, поглядел на застрявшего в дверях Стэнли и обратился к Милтону: — Мистер Вайр, ваш брат не вполне здоров…
— Милт, это пришелец, — заявил Стэнли. — Инопланетянин.
— В сущности, да, — подтвердил Дау, снова бросил взгляд на фото Джулии с дочкой. — Но я хотел поговорить не об этом. Мистер Вайр, я был в «Мажи Ориенталь», когда с вашим братом случился припадок. Видите ли, я, как у вас говорят, экстрасенс…
— Стоп. — Милтон опустился на диван, с силой сжал виски. Предметы в комнате раздвоились, стали шире, приобрели странную прозрачность по бокам. — Стэн, бренди. В кухне. Неси сюда. Пришелец?
— Ну да. Так вот, я могу ему помочь…
— ПРИШЕЛЕЦ? — повторил Милтон, явственно ощущая, как диван под ним отрывается от пола и начинает парить в воздухе. За последние дни произошло столько невозможных событий, что он готов был поверить даже в пришествие инопланетян. Тем более что Дау, с его громадными глазами, вполне тянул на гуманоида с иной планеты. — Безумие какое-то… — Милтону подумалось, что либо он спятил, вслед за своими близкими, либо это чей-то злой розыгрыш. Злой — не то слово…
Стэнли принес с кухни бутылку с бренди и три широких бокала, которые надел на пальцы. Он составил бокалы на кофейный столик, деловито разлил бренди. Лицо светилось.
— Милт, если Дау нас пригласит, мы улетим отсюда ко всем чертям!
— А если не пригласит? — отозвался Милтон, который вовсе не собирался в иные миры.
— Всё равно улетим. Правда? — Стэнли протянул гостю бокал с темно-желтой жидкостью.
Дау взял бокал, вновь оглянулся на стеллаж. Фотография неодолимо его притягивала.
— Вы возьмете нас с собой? — спросил Стэнли, ни минуты не сомневаясь, что ему не откажут.
«Нет», — хотел сказать Милтон, различив в Дау внутреннее напряжение, некую ложь. Однако слово застряло в глотке, и он промолчал.
— Если командир позволит — наш корабль к вашим услугам, — ответил пришелец.
И впрямь: послать бы всё к дьяволу и улететь на чужую планету…
Лоцман захлопнул книгу.
— Зло берет. Попались, как малые дети!
— О чем ты? — не понял Ингмар.
— Я говорю: все их беды — от Дау. Он же экстрасенс. Сводит людей с ума, заставляет творить Змей знает что. Хорош гусь! Совестливый, так его и растак: на фото оглядывается, хвост поджимает. У него, видите ли, приказ, но ему стыдно. И Милтон совсем не хотел с ним лететь, а Дау ему внушил, будто хочется.
— Н-да… — протянул Ингмар. — Однако Рафаэль прав: в нашем хозяйстве это единственная книга, которая сделана по-настоящему.
Лоцмана охватило желание немедля что-то предпринять. Он стиснул «Последнего дарханца» в ладонях.
— Твой туман, ведущий в иномирье, — северянин поглядел ему в глаза, — ощущение от него похоже на это?
— Ни капли. В нем разноцветные искры, кадры… Он — добрый, без убийства. — От волнения Лоцман говорил бессвязно. — Поехали — я тебе покажу! — Он метнулся было к дверному проему, но актер остановил его, крепко взяв за плечо; в потемневших глазах синела тревога.
— Так что тебе сказала Хозяйка?
Лоцман сбросил его руку. Беспокойство сделалось нестерпимым и требовало действия: промчаться по ступеням, оседлать «дракон», сломя голову куда-то понестись… не куда-то, а к туннелю в горе. Если мир сотворен Богиней — значит, она же создала ход в иномирье, а раз чужой мир зовет Лоцмана — значит, ей угодно, чтобы Лоцман там оказался.
Но разве охранитель мира имеет право оставить своих актеров? Съемки не могут идти без него, это закон жизни.
Он стоял, сжимая в руках непонятную, бередящую душу книгу, изнемогая от желания сорваться и бежать — и в то же время не в силах тронуться с места из боязни нарушить свой долг.
— Лоцман, — настойчиво окликнул Ингмар, — что она сказала?
— Что всё поняла. — Он пошатнулся: каменная плита под ногами неожиданно просела и накренилась. — И что отныне я — мертвый Лоцман.
Северянин поглядел непонимающе. Затем с лица вдруг сбежала краска.
— Вот оно что, — прошептал он потрясенно. — Тебя… — Ингмар поперхнулся. — Богиня… — Приступ раздирающего грудь кашля заставил его замолчать. — Не могу, — горько вымолвил актер, отдышавшись. — Прости, я не могу сказать, что… — Он схватился за горло, захрипел, пошатнулся.
Выронив книгу, Лоцман поддержал его.
— Да молчи ты, Змеево отродье!
— Молчу. — Северянин отер со лба испарину. — Ты поверишь без объяснений? Сделаешь, что я попрошу?
Лоцман не знал, что ответить. Ингмар намерен потребовать чего-то небывалого, не совместимого с именем охранителя мира и его долгом перед актерами, — однако северянину ведомо нечто важное, недоступное Лоцману.
— Поезжай к своему туннелю, — продолжал Ингмар. — И уходи в туман. Раз он тебя зовет — иди туда.