Впервые со дня пленения с Елисеевым заговорили о фронтовых делах. И хоть Андрей услышал эти вести из уст человека, которому можно верить и не верить, они показались ему вне всякого сомнения реальными, возможно, потому, что очень хотелось именно такого поворота событий. Сердце радостно забилось… А чему, собственно, радуется следователь?
— Кто вы? — Елисеев больше не мог заставить себя удержаться от этого вопроса.
Следователь внимательно посмотрел на Елисеева. Глаза у него какие-то глубокие-глубокие. Что в них?
Голос его дрогнул:
— Я верил, что вы спросите… Боялся отпугнуть вас… Я тот самый летчик…
Через несколько минут Борис рассказывал:
— Есть в Харьковской области город с чудным названием — Изюм. Там я рос, окончил десятилетку. Потом поступил в военное училище. Курсант. Служба в морской авиации. Все шло своим чередом. И вот — война… Мне жестоко не повезло… Плен. Лагерь. А потом… вот эта работа.
— Судя по всему, неплохо справляетесь с ней. На вашем френче, видел, болталась немецкая медаль.
— За зимнюю кампанию. Таких железяк Гитлер начеканил пропасть. Это своего рода немецкое самовнушение: никакого разгрома под Москвой и Сталинградом не было, виновата русская зима, сумел счастливо перезимовать — молодец, солдат! Мужайся, летом с лихвой возьмем свое! Но и лето не помогает. Реванш под Курском не получается… Вы опять хмуритесь? Не бойтесь, никакой каверзы не готовлю. В этом вы убедитесь. Только нужно, чтобы вы возвратились к партизанам.
— В качестве немецкого разведчика?
— Если угодно.
— Но меня свои же расстреляют!
Пока получается так, как и рассчитывал Елисеев: не он сам предложил этот вариант, а сотрудник фашистской разведки. Лишь бы вырваться отсюда, а там он знает, что делать.
— Вот что, Андрей, — следователь впервые назвал Елисеева по имени. — Я хорошо присмотрелся к вам. Я знаю, кто вы. Товарищи по отряду могут гордиться вами. Ни секунды не сомневаюсь: вырвись вы отсюда сегодня — завтра будете у них. И я хочу помочь вам. Еще хочу, чтобы и вы мне помогли.
— Каким образом?
— Помните, вы посоветовали моему летчику возвращаться на свой берег? Свяжите меня со своими. Это все, что от вас требуется… Явитесь в особый отдел и все расскажете…
Елисеев не спешил с ответом.
— Вы все еще колеблетесь! — нарушил молчание следователь. — Я вам верю. Поверьте и вы мне.
— Почему другие не связали вас с партизанами?
— С другими у меня не было подобного разговора.
После непродолжительной паузы Елисеев сказал:
— Иного выхода у меня нет. Что я должен делать?
— У нас мало времени. Приступим прямо к делу, — сказал Борис. — Слышали про «Виддер»? Это условное название немецкой армейской разведгруппы в Локте. «Виддер». В переводе на русский — баран. Главный штаб разведки и контрразведки «Виддера», а официально «Абвергруппы-107», находится в Орле. Руководит им некий Гебауэр. Гебауэр. Филиалы «Абвергруппы-107» находятся в Локте, Бежице, Трубчевске, Унече, Новозыбкове. Запомнили? В Локте, Бежице, Трубчевске, Унече, Новозыбкове. Во главе локотской оперативной группы, заменив недавно Гилькенштейна, стал капитан Гринбаум. Гринбаум. Я подбираю и готовлю агентов, которых засылают не только к партизанам, но и в тыл Красной Армии, а то и просто подсылают к населению, чтобы выявить помогающих партизанам. Сейчас сколачивается еще одна группа агентов, в основном из девиц. Их забросят в партизанские отряды, дислоцирующиеся в Суземском, Навлинском и Трубчевском районах. Я предоставлю вам возможность познакомиться с этими куклами.
«Имею ли я право связывать его со своими? Но если и он свой? Свой человек в логове врага — да это же редкая удача! Нет, надо продолжить игру».
— Вы все еще сомневаетесь? — откуда-то издалека доносится голос следователя.
— А чем вы можете развеять сомнения? — Елисеев старался быть предельно осмотрительным.
Следователь развел руками.
— Если я что и сделаю для вас, вы все равно можете сказать, что это подстроено немецкой разведкой.
«Пожалуй, он прав, — подумал Елисеев. — Но если это так, тем лучше!»
— Вместе со мной, — сказал он, — попала сюда одна девушка. Вы можете ее спасти?