А утро мне принесло свежую новость. Не успел я выйти из своего дома как на земле увидел следы. Они точно не мои. Это были женские следы, по крайней мере, я предполагал так, глядя на размер отпечатка. Кто здесь был? Где он или она? Я всё же думал, что она. Где мне её искать?
Жажда действий захватила меня, это была надежда на ... на что, я не знал, но эта была надежда, а, как известно,Надька - баба живучая. Я с утроенной силой возобновил свои поиски. Следы были везде, они то появлялись, то совершенно неожиданно обрывались, но я упорно искал дальше. Я лазил по домам, заходя во все комнаты и заглядывая во все уголки. Все здания я, конечно, не смог обойти, вечер наступил удивительно быстро. Решив, что ночью поиски бесполезны, в темноте я скорее сверну себе шею, чем что-то найду я вернулся в своё прибежище. Странно, но мысли о самоубийстве не посещали мою голову, возможно "пока", но я грезил и думал о том:"Как я выберусь", а не:"Когда же это всё закончится". Возможно, это был природный оптимизм. Копаясь в себе, я понял, что я, наверно, очень позитивно настроенное нечто, любое препятствие давало пищу для поиска выхода, а не уныние. Нет, оно конечно тоже бывало, но не столь всепоглощающим как этого следовало ожидать.
Эта ночь, так же как и предыдущая, пестрила голосами и тенями, поражая меня наполненностью города. В какой-то момент, я просто пошел бесцельно бродить между зданиями. Тени то появлялись, то исчезали, один раз я услышал разговор прямо перед собой, но ничего, кроме метущихся теней, не увидел. Людей здесь нет, к утру я в этом убедился, но что же это за тени? Кому они принадлежат? Может это призраки людей, живших здесь раньше?
Устав гулять я устроился на одном из бетонных блоков и раскрыл найденную книгу. Я читал её, перелистывая по несколько страниц, она была написана немного заумно, но каким-то родным и понятным языком и при глубоком изучении оказалась на очень интересную тему. Авторов на корешке было несколько, я не единожды перечитывал их фамилии, они не о чём мне не говорили, но их звучание было мне приятно и даже вселяло некую гордость.
Начитавшись всласть я снова отправился бродить по городу, теперь я ничего не искал, я, наверное, даже не думал, я просто ходил, иногда втягивая носом воздух, на манер охотничьей собаки. Воздух, обычно, ничем не пах, но иногда пробивались некие нотки неизвестных мне запахов. А вечером я увидел её. Маленькая девочка стояла посреди руин, её кудряшки, спиральками, подпрыгивали от любого её движения, она была поглощена игрою в мяч. Я замер как вкопанный. Откуда здесь малышка? А она, казалось, не замечала разрухи вокруг.
Ударив, в очередной раз, по мячу она рассмеялась, этот смех, переливами колокольчика разнёсся по пустым домам, он был словно луч солнца, которого здесь не было. А затем она подняла глаза и, улыбнувшись, помахала мне. Я уже не владел своими ногами, они непослушно подгибались. Больно ударившись коленями, я плюхнулся на землю и в бессилии протянул руку к девочке, она дрогнула, словно испорченная голограмма, и исчезла, оставив меня так и стоять на коленях с протянутой рукой.
Долго я стоял, не в состоянии прийти в себя. Что это за ребёнок, ввергнувший меня в пучину отчаянья. Именно сейчас мне захотелось взвыть, убежать, исчезнуть. Пропасть. Повинуясь сиюминутному порыву, я ринулся в ближайший дом и поднялся на самый высокий этаж. Что со мной творилось, я не понимал. Мне было очень больно в груди, воздух с трудом входил в мои лёгкие и с таким же трудом выходил оттуда. Мне хотелось рвать себя на мелкие кусочки от непонятного, необъяснимого чувства. Я знал каждой клеточкой своего существа, что потерял всё, что мог когда-либо иметь. Всё, совершенно всё, было пусто и бессмысленно, как это нагромождение бетонных коробок вокруг. Я подошел к краю. Внизу, как и в первый день, завывал ветер, сливаясь с теми кровавыми слезами, которые роняла моя душа,... а есть ли она у меня? Ещё шажок и я стою, покачиваясь, на самом краю. Что-то, словно ледяной рукой, сжимает моё сердце, и я наклоняюсь вниз, ветер, безуспешно, старается подхватить меня в свои объятья ...
Открыв глаза я обнаруживаю себя лежащим на одном из этажей, уже другого здания, того самого, где пришел в себя в первый раз. "Факир был пьян и фокус не удался" - хмыкает во мне кто-то другой. Я не знаю этой саркастической интонации, но осознаю, что когда-то она была моей. Я частенько ей пользовался. Пронзая меня, блестящим клинком и заполоняя всё моё естество,приходит воспоминание о девочке. Кто она? Почему от одной мысли о ней мне так тошно, что начинает болеть сердце, а под рёбрами ломит, заставляя сворачиваться клубком? Я неосознано тру левую сторону груди.Черт, почему я ничего не помню! И вдруг я понимаю, что именно сейчас я оказался в одиночной камере, без какой либо возможности из неё выйти. Раньше мне так не казалось....