5. Моментом и сигналом общей боевой готовности назна…»
Перо прекратило свой бег. Несколько секунд настороженно повисло над незаконченной строкой. Из передней слышался стук в наружную дверь. Старик неторопливо взял недописанный лист и, открыв в толстой верхней доске стола потайную дверцу, спрятал его внутрь.
— Степан, — позвал он сильным с хрипотцой голосом. В приоткрытую дверь всунулась усатая физиономия. — Пойди посмотри, кто там.
В передней послышалась какая-то возня, приглушенный голос. Старик встал, обнаружив свой высокий рост, и легко шагнул к стоявшей в той же комнате кровати. Он выхватил из-под подушки новый вороненый маузер и, сунув его под пиджак, сел на постель. В тот же самый момент дверь открылась, и в ней появился Беленков. Он едва стоял на ногах, одежда на нем была изорвана и испачкана землей.
Хозяин комнаты встал ему навстречу.
— Боже, что с вами, Александр Игнатьевич? — спросил он.
— Только что, — выдохнул Беленков, — убит поручик Милашевский! Ради бога, воды! Мне пришлось бежать…
Старик и усатый Степан молча смотрели на гостя, не двигаясь с места. Беленков переводил взгляд с одного на другого, силясь понять причину их молчания. Наконец он понял.
— Нет, нет, ваше превосходительство, я никого не привел за собой. Это исключено. Вообще это нелепый случай…
Тогда первым сдвинулся с места хозяин комнаты, он подошел к столу, пододвинул стул для Беленкова и потом сел сам.
— Дай воды, Степан, — сказал он. — Докладывайте, полковник.
Беленков жадно выпил почти ковш теплой воды, не успевшей еще остыть после дневного зноя.
— Убили Милашевского, — повторил он, — тело бросили в Дон на моих глазах, мне чудом удалось спастись.
— Нельзя ли по порядку? Кто убил, зачем вы здесь?
Беленков снова отхлебнул глоток воды из ковша. Он понемногу начал овладевать собой.
— Убили бандиты. Нас пытались ограбить здесь недалеко, в Балабановской роще. Под вечер мы встретились там с поручиком. Он должен был передать мне ваш приказ для Назарова. Разговор у нас затянулся. Поручик все сетовал на ваши финансовые затруднения.
— Я его на это не уполномочивал, — сухо сказал старик.
— Поверьте мне, Константин Эрастович, я так и подумал… мы заспорили… и вот…
Беленков снова потянулся к ковшу.
— Их было человек восемь или десять, — продолжал он. — Сначала они потребовали у нас деньги, потом сорвали с меня пиджак. Милашевский стал сопротивляться. Меня свалили на землю, я отполз в кусты. Было уже темно, и я не видел, что там происходит. Слышал только удары. Потом кто-то сказал: ну, этот готов. Я слышал, как они бросили тело в воду… Боже мой! — Полковник закрыл лицо грязной рукой.
— Ну а вы? — спросил старик.
— Про меня они, видимо, забыли. Я дождался, пока они уйдут…
— И не нашли ничего лучше, чем прийти прямо сюда?
— Я считал это необходимым, Константин Эрастович, ради вашей безопасности… Ведь если тело Милашевского будет обнаружено, его могут опознать, — разумеется, как Лаухина, — а это привлечет внимание к вашему дому. Я настоятельно рекомендую вам немедленно переехать. У нас есть хорошо обеспеченная охраной квартира у Новохатко.
Казалось, старик не слушал его. Помолчав некоторое время, он вскинул голову:
— Где мой приказ Назарову, господин полковник?
— Он остался в моем пиджаке, ваше превосходительство! — Полковник встал.
Поглаживая рукой стол, старик, спокойно глядя в глаза Беленкову, сказал:
— В мое время офицеры предпочитали пустить себе пулю в лоб, чем отвечать подобным образом!
— Ваше превосходительство! Это же просто уголовные бандиты! Они не обратят внимание на бумагу, их интересуют деньги.
— Вы считаете, что мой приказ не стоит денег?
Беленков ничего не ответил. Он, видимо, был совершенно раздавлен свалившимися на него событиями. Полковник сжал голову грязными ладонями и простонал:
— Как это нелепо, дико! Боже мой!
Генерал — а это был сам князь Ухтомский — брезгливо смотрел сверху вниз на своего подчиненного.
— Степан! — крикнул он через некоторое время. — Подай Александру Игнатьевичу умыться!
Утром, захватив с собой только самое необходимое, Беленков с Ухтомским направились к Новохатко. У того, несмотря на ранний час, они застали гостей.
— Разрешите представить вам, Константин Иванович, — сказал Новохатко, вводя князя в комнату, — двух боевых офицеров нашей организации. Есаул Филатов Иван Егорович — приговорен большевиками к смертной казни.