Закончит свои дела и уедет.
А я снова восстановлю из осколков свое изображение и продолжу жить.
В конце-концов, у меня есть план. Есть цель.
Работа. Снотворное. И даже друзья. Хотя последнее вовсе не моя заслуга.
Да и опыт проживания боли имеется.
Все совсем не так, как когда я была сопливой девчонкой, которую отправили в нокаут жестким ударом и не вызвали скорую.
И что с того, что несколько дней он проведет в моем — теперь уже моем — городе? У нас даже не было шансов встретиться. Моя компания, пусть и большая, занималась перепродажей китайской техники, но была середнячком на местном Олимпе. А значит, даже потенциально не могла представлять интереса для «великолепного». Да и сижу я там в отдельной комнате, хоть начальство и грозится перевести экономический отдел куда-то поближе к людям за стекло, потому как их специалисты «самые красивые в мире».
Мы и правда, как на подбор. Как долбанные ангелы Чарли. Шатенка; миниатюрная блондинка Катюша которой удивительно шла и миниатюрность, и блондинистость, и имя; и высокая брюнетка с короткой стрижкой Лена. Даже остальные девчонки — и затесавшиеся к нам двое парней — по своему блистали.
Три почти ровесницы, которые может и не стали за эти годы подругами, но сблизились уж точно. Девчонки же и помогли мне «пережить» развод год назад, хотя какой там «пережить»? Там никогда ничего и не было, и мы с Димкой расстались друзьями. Если заставить себя поверить, что такую суку, как я, можно было назвать другом.
Хотя сейчас, наверное, можно.
Сейчас, пожалуй, да. Поступаю как верный друг. Даже могу радоваться за него и его предстоящую свадьбу. Когда у меня, наконец, нашлась цель и силы отпустить этот костыль, Дима быстро сошелся с довольно бойкой и милой Инессой. И я не только не мешала новой паре, а наоборот, всячески стимулировала их связь — именно ко мне Димка ездил советоваться по поводу и без, завоевывая будущую жену. Тайно, конечно. Ни одному постороннему человеку — а для меня почти все были посторонними — я больше не позволю увидеть, что готова помогать кому-то. Воспользоваться моей слабостью и добротой.
Да и нет там уже доброты. Выжгла все той же кислотой. Но благодарность я все же могла испытывать. Благодарность за то, что другой человек помог мне выжить. Я ведь выстояла не за счет внутренних ресурсов — ха, я оказалась слабачкой, не было у меня никакого стержня, о котором так любят писать авторы книжонок типа «помоги себе сам» — а использовав влюбленность и кроткое смирение другого мужчины, готового ради меня на все. Даже на бегство, ложную надежду и любовь к другому, которую я выдирала и уничтожала, как ненормальная, с корнем, как злостные сорняки, кровоточа открытыми ранами. Превращала в ненависть, сладкой отравой заполняющую мои вены. Отравляющую мою кровь похуже никотина.
И уничтожила.
Затоптала. Раздавила. Расплющила.
Я сжала кулаки и постаралась дышать как можно глубже.
Я справлюсь.
Снова.
Забуду.
Снова.
И эта сволочь снова будет являться только в моих снах, самых сладких, мерзких, странных кошмарах. Но не наяву. Не в мыслях, не на экране телевизора, не с сигаретным дымом, к которому я неожиданно пристрастилась тогда, пять лет назад, задымила всю нашу с Димой квартиру, а потом также жестко, как и от многого другого отказалась.
Как отказалась быть мягкой. Слабой. Нуждающейся.
Влюбленной.
Я, наконец, почувствовала, что спазм, сковавший мое горло, отпускает и я снова могу дышать и нормально думать.
Разумно. Как прежде.
Снова становлюсь взрослой женщиной, а не перепуганной несчастной девчонкой, которую сломали и выкинули, и пока я подыхала на казенной койке, истекая кровью в беспамятстве, подмяли под себя очередную шлюху.
Ненависть вспыхнула с новой силой и задавила зачатки паники и неуверенности.
Я четко развернулась и застучала каблучками в сторону входа.
Я должна действовать согласно собственным планам. План, расписание, график во всех сферах жизни — залог моей успешности и спокойствия. Возможность контролировать свою жизнь. Ведь что бывает с людьми, если они ничего не контролируют? Кто-то другой берет бразды правления в свои руки. И превращает тебя в игрушку.
Поэтому сейчас — работа. Вечером — спортивный клуб. Здоровый сон с одиннадцати до семи. Снова работа. Салон красоты. И потом свадьба.
Не моя. Моей больше точно не будет.
На свадьбу не очень хотелось. Там было слишком много людей, которые считали меня законченной стервой и были счастливы, что я наконец «насосалась и отвалилась» от их друга, но Инесса и Дима в два голоса так уговаривали, что я решила не тушеваться.