Егор с явно неохотой присел, поставив меня на землю, и убрал с шеи мои руки, с одной переплетя пальцы.
- Пошли, - и потянул за собой.
А Ванечка с Петром так и не заметили двух беглецов. Да даже если бы разговаривали в голос, все равно бы те ничего не расслышали сквозь ор футбольного комментатора. Самоуверенная мыслишка, но проверять ее как-то не хотелось. Рисковать совсем не хотелось.
Высокий кирпичный забор преодолела с чужой помощью, а вниз, немного поерзав, спустилась по раскидистой, крепкой ветке, прислоненной к забору. Полетевшая следом сумка чуть не стукнула по макушке, за что перемахнувшего парня ткнула пальцем в живот, и неожиданно заслужила неуловимый поцелуй в щеку и просьбу не дразнить.
Бег сквозь темноту дороги. Егор вел уверено, сворачивая без колебаний - и когда успел выучить дорогу? Вроде никогда не бывал в Наталино... Но факт остается фактом, парень завел нас за какие-то незнакомые в темноте кусты, скрывающие машину. Такси? Вымотанного вида усатый дядька очень оживился, когда следом за мной в пропахший "ёлочкой" салон залез и Егор.
- Мужик, давай, трогай, - махнул парень рукой и мужик кивнул, принявшись медленно выводить авто на дорогу. Смотрел он назад, порой понимающе так хмыкая, может, даже наблюдая за нами. Со стороны мы как никогда напоминали влюбленных голубков: сидели, соприкасаясь боками, не сводя друг с друга глаз. Егор положил ладони на мои щеки... и надавил на них, делая из моего лица рож... ицу забавную. Для него. Я круглю глаза, а он смеется. И ради этого смеха я могу потерпеть. Ладони перекочевали на шею, приподняли лицо. Мой Егорушка прислонился лбом к моему лбу и улыбнулся шире. Смех затаился в глубине родных глаз, искрился золотистыми вспышками, и невольно вспомнились россыпь далеких звезд. Сегодня они особенно ярки и завораживающи... Только чем дольше смотрю, тем больше сомневаюсь - а кто, звезды или все же Егоркины глаза?
- Наконец-то ты рядом.
- Угу, - прошелестела, обнимая его.
Остаток дороги пролетел для нас совершенно незаметно. Растаяло, смазалось такое понятие, как время. И этому никак нельзя было радоваться. Как, если показалось что я только-только, буквально секунду назад, обняла Егора, жадно прижалась к его губам, ловя рваный выдох, и... на следующую пришлось уже недовольно отстраняться из-за насмешливого замечания таксиста: "Приехали, голубки".
- Егор? - тихо спросила парня, пока мы медленно шагали в сторону его подъезда. Ночь... уже настолько глубокая, что даже самые зазевавшиеся гуляки дома и видят десятый сон. И город тих, тихо играет древесными листьями, травой и прохладный ветер. Наши ступни едва слышно шуршат по остывающему асфальту. Ветер и мы боятся разрушить эту удивительную идиллию... И вот, в какой-то момент мы становимся его частью, и слышим дыхание спящего города.
Глупости какие - сказала бы несколько недель назад. Сейчас... у меня будто глаза открылись шире. И стала видеть то, что не видела раньше. Это... странно. Это прекрасно.
- М-м-м? - Егор ткнулся губами в мой висок, и я кожей ощутила как он улыбается. Да и я улыбалась, широко и самозабвенно, сжимая его широкую, шершавую ладонь. Или скорее наоборот.
- А что было после того, как я уехала?
- В принципе, ничего интересного. Ну, отклеил... лицо от грязи, впервые в жизни повысил голос на бабульку и укатил в город, разбираться уже с другими, неожиданно появившимися проблемами, - скомкано ответил парень, явно не желая открывать всю правду. Он придержал дверь, чтобы я прошмыгнула внутрь, под его рукой... хохоча, потому что его губы словили кончик моего уха, а чуть позже уже меня всю, приподнимая над полом и шепча сводящим с ума голосом глупости. И как мы добрались от первого этажа до шестого как-то смазалось, не запомнилось... Егор всеми силами пытался меня отвлечь, и это напрягало. Настолько, что собрала силы и, сдвинув брови, зажала его у стены.
- Что случилось?
Егор вздохнул и наградил укоряющим взглядом. Не помогло. И пришлось ему сознаваться
- Немного поссорился с родителями. Но все хорошо, не волнуйся. - Он сгреб меня в охапку и выдохнул. - Теперь точно все будет хорошо. Я все исправил. И я - самый счастливый человек на земле.
Я не знала, поняла ли все правильно. Но... сейчас для меня было главное, что ему просто хорошо. И что все наладилось и в моей жизни тоже.
В голову лезут сотни мыслей, но не хочу совершенно их замечать. Гоню прочь. Пусть так нельзя, но я просто хочу побыть счастливой, и ни о чем не задумываться, хоть и надо.
Подойдя к Егоровой двери, уловила звук работающего телевизора, голоса... и застыла, наотрез отказавшись идти дальше.
- Ведь ты из-за меня с ними повздорил?
- Разве это важно? - вопросом на вопрос ответил напрягшийся парень, тоже остановившись и не выпуская мою руку. Высвободилась и шутливо толкнула его в грудь, чтобы шел уже.
- Имеет. Для меня, - пояснила. - Так что иди сам и возвращайся побыстрее, хорошо?
Он помялся, раздираясь противоречиями, но все же скрылся за дверью, оставив меня куковать на как-то похолодевшей лестничной площадке.
Обостренный тишиной слух старался уловить обрывок разговора... крика - а вдруг? Но было тихо, а это еще подозрительнее и немного страшнее. Родители Егора знали, что мы собрались делать - Огурец сам рассказал им. Или поставил перед фактом? А как они отреагировали... позже стало понятно. Они поругались. Но все же тетя Женя согласилась снова отпустить своего сына. Что бы он не говорил, как бы не уверял, что он самостоятелен, и уже никто не имеет право указывать как жить, от мамы Егора многое зависело. И она могла его остановить. Способов было много. Дверь хлопнула, но спокойно, а не передавая раздражения одного из своих хозяев. И показался полностью укомплектованный парень наперевес с сумкой. И даже кажется причесанный.
- А мне запретил брать много, - возмущенно буркнула, указывая на баулу.
- Это потому что ты - женщина, и набрала бы всякой дряни. А я взял только самое необходимое. - Дальнейшее бульканье с моей стороны было прервано долгим поцелуем. Нашел, стервец, действенный способ меня успокоить? Ответом были наглые темные глаза. - Ну, поехали?
Я люблю Балаково, всей душой. Здесь все пропитано ароматом моего неповторимого, счастливого детства, воспоминания впитались в стены домов, кору деревьев - только глянешь и сразу столько вспоминаешь, что было погребено под ворохом новых впечатлений! Лента Волги и насыщенный запах воды в прогретом воздухе, темное небо, огни города и пролетающих машин - смех, брызги радужного счастья и почему-то вкус именно тающего в руках персикового мороженного... Сердце сжалось, когда я наблюдала, как мой родной город все быстрее проносится мимо, микрорайон за микрорайоном. Быстро и так мучительно медленно. Город красовался напоследок, мигал огнями вслед несущемуся поезду, а я наблюдала за этим через мутное окошко в коридоре. Лоб прижат к холодному стеклу, но только для того, чтобы остальным, все еще не разошедшимся людям, не было видно моих слез.
Я правда слишком его люблю. Успела забыть, пока была вдали, но побывав в нем еще раз... снова плачу, как и в прошлый раз, восемь лет назад. Все как... Нет, не все. Теплые руки обвили талию, прижимая назад.
- Все хорошо? - Егор быстро заметил мое состояние, смахнул большим пальцем слезы, коснулся уголка губ. - Не плачь, Кеша, - насмешливо, пусть и нежно. И уверено. - Мы сюда вернемся. Обязательно. И тогда нам уже никто не помешает.
- Вернемся... - задумчиво попробовала это слово на вкус. Сейчас такое казалось нереальным. Дима, родители Егора, явно теперь меня не одобряющие, и я их прекрасно понимаю - как жить спокойно с таким отношением? Любимый город перестанет казаться радужным. Никакой жизни нормальной не будет. Мы оба это понимали. И поэтому уезжали.