— Не люблю быть беспомощным. — Не стал лукавить мужчина. — А теперь… иди-ка сюда, любопытная Варвара.
Паша усмехнулся, резко и крепко обхватил ладонью талию Златы и вплотную прижал к собственному телу, настойчиво заглядывая в глаза, в которых плескались только влюблённость и доверие. Мужчина прикрыл глаза, выкинул все пустые мысли из головы и наклонился, чтобы поцеловать эти полные губы, одновременно чувствуя, что этим вечером убежать от собственных желаний не получится ни у кого из них.
22. Срыв
Наверное, всё дело было в том, как Злата на него смотрела. С нежностью, желанием и чем-то ещё настолько необъяснимо приятным, что иногда даже дышать в её присутствии становилось трудно. Ему нравилось просто смотреть на неё, нравилось подшучивать и безумно нравилось видеть, как она краснеет, когда её мысли уходят в стыдливое направление.
Несмотря на все её остроты, пикировки и проявления инициативы, мужчина прекрасно знал, что под этим образом, на самом деле, скрывается маленькая испуганная девочка, которой хочется любви и внимания. И хотя она старается казаться нетребовательной и рассудочно-взрослой, в действительности это стоит ей огромных усилий и эмоционального напряжения. Паша это знал и поэтому особенно ценил её попытки найти компромисс, на который, к сожалению, большая половина встречавшихся ему женщин была никогда не готова.
Ведь возраст человека не определяет его эмоциональный интеллект и умение дорожить ценностями другого, вопреки собственным взглядам. В этом Злата была куда взрослее него, уже довольно многого повидавшего в жизни: она всегда старалась понять и принять, этому Паша в последнее время тоже начал у неё учиться, постепенно смягчаясь и осмысленно контролируя свои высказывания.
Кстати... как оказалось, пар дикого желания они оставили в кабинете Милены, вспышка исчезла также внезапно, как и началась, однако ей на смену пришло кое-что другое. Что-то не менее значимое и ценное. То, что в движениях и взглядах друг друга могут прочитать только двое.
Магия, недоступная другим.
Они смотрели друг на друга, ощущали напряжение кончиками пальцев и думалось, даже сдерживали громкие вздохи, чтобы не разрушить тишину.
Мужчина не хотел её пугать — она не решалась сделать первый шаг.
Стояли, молчали, анализировали что-то, а потом вдруг кто-то из них совсем немного потянулся к другому, едва заметно, фактически на миллиметр, но этого оказалось достаточно, чтобы сломать невидимый барьер и позволить опасениям покинуть голову. Выдохнуть и поддаться той нежности, успевшей за это время скопиться в душе и в мыслях.
Паша непривычно мягко гладил ладонями её спину, при этом едва прикасаясь к ней руками. Невесомо, но в тоже время так ощутимо приятно нажимая на самые приятные точки, так Злате иногда приходилось задерживать дыхание от подступающих нежных ощущений. Однако мужчина не давил и дальше, просто продолжая чередовать лёгкие касания с чувственными поцелуями.
Сердце в груди девушки от этих действий колотилось как сумасшедшее. Она отвечала на его ласки, скользила по суховатым мужским губам языком, переплетала их ладони и подавалась вперёд, невербально разрешая ему всё, что он только захочет.
Свободной рукой Паша ласково коснулся её шеи. Он мгновенно ощутил, как усиленно забилась пульсирующая жилка. Она хотела, но при этом боялась, и Паша очень хорошо это чувствовал, стараясь быть максимально внимательным. Злата льнула к нему, старалась ни о чём не думать и просто наслаждалась происходящим. Ей хотелось пойти дальше, хотелось испытать всё, но. .. Страх, сидевший внутри уже очень долгое время заговорил тогда, когда она меньше всего хотела его слушать.
Ощущения из детства вернулись к ней настолько быстро, что Злата не успела их оттолкнуть или остановить. Процесс запустился так быстро, что сознание не успело его восприятия в отличии от тела, которое мгновенно сковало. Руки стали дрожать, а дыхание из прерывистого превратилось в болезненное.
Злата прикасалась к его плечам трясущимися пальцами, выдыхала, отчаянно пытаясь привести своё эмоциональное состояние в норму. Не выходило. Картинки и слова в голове играли рефрена, заставляя чувствовать себя беззащитным ребёнком. К ак тогда. Снова. Она снова боялась.
Боялась сделать что-то не так, боялась испортить всё какой-нибудь внезапной слабостью или страхом, боялась настолько многого, что трудно было сказать. Боялась сделать недостаточно. Не так, как другие… Она ведь всегда всё делала не так, и они уходили…
Страх заполнял тело всё больше и переходил в сознание, заставляя слёзы скапливаться в уголках глаз. Злата старалась с прежним пылом отвечать на мужские поцелуи, однако душа её была уже не здесь. Она снова оказалась в клетке и боялась, что дверь из неё больше никогда не откроется.
Злата мысленно повторяла себе, что сейчас перед ней не прошлое, а Паша. Её несносный врач, который никогда не обидит и не причинит вреда. Если бы хотел, он бы ведь ушёл раньше… Ушёл был?
"Я ему нужна. Он не уйдёт, если я что-то сделаю не так""Я справлюсь. Не оттолкну. Он останется. Он не бросит. Я верю""А если недостаточно… Если снова недостаточно, я и…"
Лёгкая шифоновая ткань скатилась по плечам девушки, и в тот же момент Паша от неё отстранился, внимательно глядя в глаза. Уловить напряжение было нетрудно, но его источник явно допускал несколько возможных толкований. Злата снова начинала выглядеть подавленной, такой же, как в её первое поступление в больницу. Неживой и перепуганной.
— Прости я…
Она попыталась что-то сказать, зачерпнуть судорожным глотком воздух, но Паша лишь покачал головой, перебивая её. Он знал, что сейчас Злата снова попытается оправдаться и один этот факт ударил его самолюбие больше, чем обычный отказ.
— Не надо заставлять себя, если не хочешь, — чётко проговорил мужчина. Так уверенно и спокойно, чтобы она точно услышала. Он провёл большим пальцем по её мягкой щеке и устало улыбнулся. — Я не стану относиться к тебе по-другому из-за этого, что ты к этому шагу не готова. Не мучайся, хорошо? Посмотрим фильм или поедим или…
Услышав последние слова Паши, Злата прикрыла глаза. На глаза начали набегать слёзы и спрятаться от них не выходило. Девушка не хотела срываться при Паше, но её накрыло так, что сбежать не вышло. Ей хотелось плакать. Плакать. Всхлипывать и рыдать.
От собственных страхов и главное от того, что в голосе Паши о на так и не услышала недовольства и осуждения, которого ждал а. Оно сопровождало её всю жизнь, а сейчас мужчина ласково смотрел на неё и даже не выглядел раздражённым. Он ни убегал, ни просил уйти, а просто стоял рядом и держал её за руку, как маленькую девочку.
Паша молчал и ничего не говорил, просто в какую-то секунду внезапно обнял, прижал к себе и дал проплакаться на плече. Её невыносимый и грозный врач снова утешал и ничего не требовал взамен. Ни раньше. Ни сейчас. А она снова вешала на него свои проблемы. От осознания собственного ничтожества и слабости, девушки всхлипнула ещё сильнее.
Злата не считала времени, теряясь в пространстве и продолжая плакать. Она цеплялась пальцами за его футболку, мочила слезами плечо и шептала что-то совсем неразборчивое. Паша не мешал ей, только чувствовал, как девичья боль отдаётся в нём с такой же силой . Хотелось просто ударить тех людей, которые планомерно доводили собственного ребёнка до такого состояния.
Врач знал о проблемах Златы и всегда был подсознательно готов к её срывам и истерикам. Психолог советовал проживать это вместе, и они, действительно, старались делать это именно так. Во всяком случае через несколько десятков минут всхлипы начинали стихать, а прерывистое дыхание становилось ровнее.