Паша подошёл к Булату, сухо кивнул в знак приветствия, раздумывая, что сказать и как спросить о том, что произошло. На ум ничего не приходило, а от молчаливого бездействия уже становилось невыносимо. Мужчина осмотрелся, высматривая кого-то из персона-ла, но, на удивление, в коридоре было пусто.
— Мне позвонили уже из больницы, я приехал сюда, больше ничего не знаю, — после ещё десяти минут молчания пояснил Булат, видя напряжение на лице друга. — Утром всё было в норме, сейчас к ней не пускают.
Мужчина кивнул, прислоняясь спиной к стене напротив.
— Сколько уже ждёшь?
— Около двух часов, — равнодушно ответил Булат. Ни один мускул на его лице, кажется, не дрогнул, но от тона становилось не по себе. Умом Паша понимал, что, если хоть что-то случится с Миленой, то ровно с таким же каменным лицом друг не оставит здесь камня на камне.
— Судя по тому, что её перевели в палату, состояние стабильное, — попытался рационально заметить Паша, только вот ледяной взгляд Булата показал, что его оптимизма тот не разделяет. — Я останусь здесь, у меня скоро смена, поезжай домой, толку от твоего нахождения здесь всё равно нет.
Булат хмыкнул, покачав головой. Возможно, если бы ситуация не касалась его напрямую, он бы тоже посоветовал кому-то сделать именно так, но сейчас подобное поведение в его собственных глазах выглядело просто предательством.
Узнав о состоянии жены, мужчина отметил все назначенные на сегодня встречи, среди которых, на счастье, не было чрезвычайно важных, и поехал в больницу. Дальше оставалось только ждать и выпытывать информацию у врачей.
— Уехал бы отсюда, если бы тут была твоя малолетняя заноза? — внезапно спросил мужчина. Без злобы и лишних эмоций. Сухо по факту. Паша в раздражении сдвинул брови, собираясь ответить, но Булат договорил за него. — Вот и не давай глупых советов, если хочешь помочь, лучше спроси об её состоянии у коллег, тебе они явно ответят что-то более вразумительное, чем мне.
Довод был разумный, и Паше пришлось признать, что он прав. Интересно, что даже в стрессовой ситуации Булат оставался таким же бескомпромиссным и стойким. Не громил больницу, не кричал, просто пытался найти выход в предлагаемых обстоятельствах.
***
Вернувшись в фонд глубоким вечером, Злата не могла не заметить взвинченности всего персонала. Никто ничего не говорил, но лица всех выглядели настолько шокированными, что это естественно вызывало вопросы. Решив разобраться в том, что случилось, Злата понимала: нужно действовать осторожно и для начала заняться своими прямыми обязанностями. Проверить все вверенные ей документы, состояние рабочих мест и отчёты персонала о проделанной работе.
Конечно, чтобы выполнить всё должным образом, Злате не доставало опыта, но настойчивость и природный ум, как никогда оказались, кстати. Несмотря на то, что Милена была уверенна в своём персонале, девушка знала, что часто во внештатных ситуациях вылезает природная гниль людей, поэтому в первую очередь она проверила рабочий кабинет начальницы на «предмет вмешательства».
Всё было слишком в порядке, никакой суеты, какая обычно бывает в рабочем темпе. Это насторожило, и Злата решила не рисковать, тут же позвонив и заказав записи с камер наблюдения. Одна из них писалась независимо и хранилась в не фирме, другая — здесь. Результаты должны были прийти через пару дней. Для безопасности.
Проверив всё остальное, Злата принялась выяснять, что произошло. Обратившись к одной из воспитательниц, она пояснила, что очень переживает за Милену и не понимает, что могло произойти в её отсутствие. Сначала женщина с ней говорить не хотела, опасаясь раньше дичившейся всех Златы, а потом всё же выдала основной минимум информации.
Оказалось, что в фонд приехала какая-то важная дама, начала требовать увидеться с кем-то из персонала, пыталась пробраться во все кабинеты, а потом вдруг… Никто не успел ничего понят ь: Милена упала, хватаясь за живот, вызвали скорую, посетительницу выпроводили. Дальше всё было в тумане.
К сожалению, понять, кто довёл начальницу до такого состояния, не составило труда. Её мать. Больше просто не кому. Получалось, что она хотела найти её, в то время как Зла-та была у Паши. От этой логичной и единственно возможной мысли захотелось по-детски заскулить. Как же глупо она подставила Милену.
Теперь цепочка событий становилась очевидной, и оставалось надеяться только на то, что эта «сцена» никак не скажется на состоянии и беременности начальницы, потому что иначе хрупкое счастье всех вокруг просто рассыплется.
Однако утешительных новостей от Паши всё ещё не было, пересилив себя, Злата ещё раз всё проверила и решила ехать домой. Ей нужно было ещё раз обо всём подумать, потому что сейчас большинство реакций и действий от шока были заторможенными и безэмоциональными.
Злата понимала: сейчас всё зависит от состояния Милены, узнав о нём, можно будет строить дальнейший план. А пока остаётся только ждать. Разрушится её жизнь снова или останется прежней. Оставалось только подумать, как вести себя с родителями. Почему-то в том, что они дома Злата не сомневалась.
***
Пройти к Милене разрешили через полчаса. Врача, который вёл женщину, Паша прекрасно знал, доверял практически, как самому себе. Суровый, юморной, но толковый. Этот мужчина спас ни одну женскую жизнь и ни одного ребёнка.
Поэтому хотя Егор Степанович и ворчал что-то про то, что беременных надо беречь, всё же максимально успокоил мужа пациентки и объяснил, что с его женой и ребёнком всё в порядке. Правда, отчитал Булата основательно и конкретно.
— Вы — солидный мужчина, а жену с работы практически на скорой увозят, как ни стыдно, — проворчал мужчина, иронично усмехаясь. — Беременная жена должна сидеть и наслаждаться жизнью, оберегаемая не то, что от всякого стресса, а даже от лишнего писка комара. Максимум нагрузки — новые обои выбрать или цвет стен в детской. А вы? Жену не бережёте, а потом скачите по больнице: как она? Нормально она, спасибо Егору Степанычу, золотой человек, и жена у вас молодец, ангел просто! «Мужу не звоните, он на работе, будет волноваться». Смотрите, мужчина, будете девочку обижать, лично заберу.
Булат сухо кивнул, выслушивать критику в свой адрес было неприятно, особенно, когда с ним разговаривали, как с маленьким мальчиком, но, если разобраться, то говорил врач по делу.
Мужчина сдержал раздражение и сконцентрировался на чувстве благодарности. Как ни крути, Милене Егор Степанович, действительно, помог, остальное было неважно. Главное — в порядке жена и ребёнок.
— Спасибо, — после непродолжительного молчания отозвался Булат. — Всё учту, к ней уже можно?
— Можно, но только положительные эмоции, — дотошно заметил врач. — Паш, проследишь, раз твои знакомые.
Друг кивнул, решив отойти и детальнее обговорив всё с коллегой, а Булат тут же направился в палату. Кажется, впервые в жизни в нём горели настолько противоречивые эмоции. Ему хотелось одновременно обнять и придушить Милену. За эту её самостоятельность, глупость, эгоизм… Он же без неё уже не….
— Булат, — карие глаза вспыхнули светом, а губы растянулись в нежной улыбке. Такой родной и знакомой, что у мужчины защемило где-то под рёбрами. — Ты здесь?
Булат закрыл глаза, видеть её такой маленькой на этой больничной койке было выше его сил. Вся строгость в момент испарялась, а желание просто забрать её отсюда и никуда больше не отпускать прогрессировало в геометрической прогрессии. Всё-таки никто не может вить столько верёвок из мужчины, как любимая женщина: ни семья, ни партнёры, ни друзья. Собраться и поговорить стоило сейчас Булату огромных усилий.
— Как видишь, и не надо тут на меня смотреть такими перепуганными глазами. Допрыгалась, — сухо ответил Булат, садясь на стул рядом с больничной койкой. — Рассказывай, кто, что, как и почему? Я слушаю!