Милена ощутила, как голос мужа к концу фразы стал строже, «покрываясь коркой льда». Он сам выглядел, как натянутая струна, а тяжёлый взгляд не обещал ничего хорошего. В гневе Булат, действительно, становился тигром, готовящимся к прыжку. Женщина чувствовала, что мужчина был взбешён, и догадывалась, что косвенно он слышал о версиях произошедших событий. Она выдохнула, прикусила губу и шмыгнула носом.
— Милена! — без крика, но требовательно отчеканил её имя Булат. Да так, что захотелось вздрогнуть. — Я спросил.
— А я не хочу разговаривать, хочу, чтобы меня обняли! — Капризно заявила Милена, приподнимаясь в постели и усаживаясь максимально близко к мужу. Лёгкое движение, и женская рука уже легла на его колену, а глаза посмотрели так пристально и с такой лаской, что Булат чертыхнулся. Знала ведь, что использует запрещённый приём. — И я… я же тебя люблю. Очень… Не кричи…
Тихо, на грани слуха, а потом женский лоб боднул его плечо, нежные пальчики, опустились на плечо, и любящий взгляд заглянул в душу настолько, что сил сопротивляться — просто не осталось. Стена, как это ни прискорбно, рухнула под действием этой коварной женщины. Жены.
Булат, ругая себя за бесхарактерность, осторожно переместился на кушетку, раскрыл руку и притянул Милену к себе. Чувственно, но осторожно, чтобы чувствовала, как нервно бьётся его сердце от её фокусов. Мужская рука зарылась в русые волосы и немного их сжала, показывая, что он хоть и любит, но ещё и близко не остыл.
— Прибью тебя когда-нибудь, — шепнул Булат, ощутив, как полные губы оставили поцелуй на его виске. — Почему ты никогда не слушаешь? Почему в пекло лезешь? Тебе делать нечего — выяснять отношения с этой психопаткой! Дура…
Милена усмехнулась, почувствовав, как за обвинениями, любимый мужчина скрывает страх. Его тело до сих пор потряхивало, а голос звучал совсем не так, как обычно. Слишком обеспокоено. Женщина провела ладонью по его спине, продолжая вкрадчивый шепот, чтобы задобрить зарождающуюся бурю.
— Прости меня, сначала я изображала приступ, а потом уже кольнуло по-настоящему. Но ничего серьёзного, просто прокапали, я попросила немного меня тут подержать, чтоб отвести подозрения, — протараторила на одном дыхании Милена. — Так было нужно. Не злись, той даме и самой, кажется, стало действительно плохо. Она вела себя как-то нездорово.
Булат хотел сделать разумное замечание, но женщина тут же его поцеловала, мешая говорить и скользя пальцами по мужскому лицу. Они прижимались друг к другу, переплетались языками, выражая так всё, что не могли сказать. Стук в дверь раздался где-то на периферии сознания, кажется, Булат только на секунду отстранился, чтобы крикнуть:
— Дверь закрой!
А дальше мужчина снова потерялся в ласках любимой женщины, позорно капитулируя. Знает же, он сделает всё, что она захочет. Знает, что не может на неё злиться. Знает, что… без неё уже ничего не имеет смысл.
***
Паша позвонил Злате уже поздним вечером. Девушка не спала, поэтому ответила сразу. Вся на нервах, усталая, измученная она, кажется, настолько обрадовалась новостям, что едва не заплакала.
— Слава Богу, что обошлось… — Выдохнула Злата, усаживаясь на кровати. Она говорила тихо, потому что родители уже приехали домой и заняли соседнюю комнату, хотя раньше никогда так не делали. Хоть молча мимо прошли, это неизбежно. — Я боялась, что что-то с ребёнком, хорошо, что всё так.
— Всё в порядке, — уверенно подтвердил Паша, успокаивая свою девушку. Теперь они снова поменялись ролями. — Сидит в палате, милуется со своим тигром, едва ли не категория: восемнадцать плюс. Постучал в дверь, а меня внаглую выперли.
Злата тихо рассмеялась, вспомнив, как их недавно внезапно застала Милена. Как же тогда было стыдно… Как школьникам.
— Сами милуются, а нас отчитывают, — отозвалась она, не пряча широкую улыбку. Даже звука любимого голоса хватило, чтоб снова соскучиться. — Будем считать, что очередь дойдёт и до нас. Ладно, я… пойду спать и тебе советую, ты сильно устал сегодня.
— Не настолько я стар, чтоб уставать от постельных нагрузок, — усмехнулся Паша, действительно, чувствуя, как подкатывает сон. — Доброй ночи, Злата.
— Доброй ночи, доктор.
Девушка улыбнулась, иногда этот мужчина, кажется, забывал, что он — человек. Просто чудесный доктор. Однако о том, что они оба люди, Злата вспомнила ровно в том момент, когда начала расстилать постель, а в её комнату истерически вбежал отец.
— Ей плохо… Совсем…
25. На пороге раскрытия тайны
— Ей плохо… Она умирает…
Сдавленный шепот, перепуганные глаза, трясущиеся руки. Хаотичные движения головой и отчаянная попытка понять, что происходит.
Кошмар. Бесконечный кошмар, который кажется чем-то настолько нереальным и чужим, что единственной реакцией оказывается отрицание: отказ мозга принимать действительность; откат назад к бессилию ребёнка.
— Кому… плохо? — отрешённый вопрос после внушительного молчания, прозвучал как отчаянный крик непонимания.
Злата всё ещё смотрела не отца и совсем не осознавала, что происходит, мысли пытались пробраться внутрь, но какая-то неведомая сила отбрасывала их назад. Возможно, тот факт, что отец, находится рядом с ней и спрашивает что-то, уже стал сильнейшим шоком и тут же определил происходящее как очередную игру её воображение. Такого ведь никогда не было раньше, даже, когда она лежала в больнице. Может это сон? Может, она просто начинает медленно сходить с ума?
— Маме, — гулкий ответ прозвучал пугающе и как-то бессильно. — Она умирает. Едва дышит. Я вызвал скорую, но она… может не успеть. Будет через полчаса.
Мужчина говорил сбивчиво, бледнел как мел и почему-то смотрел на Злату, как на какое-то спасение. Всё это было так странно, что у девушки снова непроизвольно начало стучать в висках. Взрослый, сильный, властный мужчина, фактически помощник мэра, сейчас… спрашивал у неё совета?
Этого просто не могло быть. Информация отрицалась её мозгом, а ответы на вопросы мужчины и вовсе не приходили в голову. Его "запрос" просто не обрабатывался, провоцируя ступор. Нужно было собраться, что-то сделать, однако девушка никак не могла прийти в себя и сдвинуться с места. Слишком много стресса за сегодня. Слишком замедленные реакции.
— Успеет, — заторможенно шепнула Злата, давая себе ещё минуту на оцепенение. Только минуту, дальше нужно было собираться с мыслями. Шестерёнки внутри постепенно начинали крутиться, заставляя думать и мгновенно принимать решения. — Нет, нужно ехать самим… Здесь больница, где я лежала, она рядом и врачи… Спусти её вниз. За пятнадцать минут успеем. Быстрее, я позвоню туда. Быстрее.
Она раздала команды, спокойно начала искать телефон, который раньше прятала, и тут же краем уха услышала, как отец вернулся к собственной спальне. Всё происходящее напоминало какой-то сюр и всё ещё казалось неправдой. Злате безумно, как ребёнку, хотелось схватиться за голову и сбежать, но впервые уходить ей было просто некуда.
Мысли одна за одной цеплялись друг за друга, желая образовать паззл, но всё разламывалось снова и снова. Злата не помнила номер клиники, а искать в интернете сразу не пришло в голову, и в конечном итоге, единственной твердой надеждой остался Паша. Он — взрослый, он подскажет и обязательно поможет. Он предупредит персонал в клинике, и им помогут.
Ответил мужчина не сразу, только после пятого гудка. Тогда, когда от волнения Злату уже начало конкретно трясти. Ответственность за жизнь другого человека начинала давить с пугающей быстротой. Настолько тяжёлой, что становилось сложно даже нормально дышать: даже сердце в этот момент колотилось невыносимо сильно. Девушка сильнее сжала пальцами телефон, уже думая, что, наверное, нужно было дождаться скорой, но… В этот момент Паша, наконец, ответил.
— Слушаю, — сонный голос в трубке тут же заставил испытать вину. Паша явно сдерживал зевки. Злата помнила, что он не спал нормально несколько суток, и беспокоить его снова просто кощунство, однако обратиться в критической ситуации больше было не к кому. — Что случилось?