— Вместо того, чтобы спасти хотя бы кого-то из своих детей, вы убили обоих. Вы меня не услышите, но… Это вы родили ребёнка с минимальным шансом на совпадения, вы требовали невозможного и знали это. Просто признаться в том, что вы — убийца и не знали, от кого ребёнок — вам было не под силу, и вы нашли виноватого. — Мужчина прищурился, внимательно всмотрелся в лицо напротив. Его выражение, напряженное, обиженное, подтверждало все сделанные выводы. Судя по анализам, вы знали. Вы консультировались с генетиками почти сразу. Всё это время знали правду, но, чтобы вас не мучило чувство вины, вас не поймал на вранье сгорающий от горя муж, вы нашли жертву. А с годами вы и вовсе стали считать ложь правдой. И хотя теперь это уже неважно, мне лишь жаль, что от ваших рук пострадал тот, кому ваша любовь была нужнее всего. — Тяжёлый вздох и окончательное решение, спустя секунду, кажется раздались как выстрел. — Исчезните из жизни дочери. Навсегда. Вы должны бы были сделать это по совести сами, но у вас её… уже давно нет, поэтому напомню ещё раз. Больше повторять не буду. Оставьте нас в покое, иначе ваша жизнь превратиться в такой же кошмар. Я обещаю.
Женщина усмехнулась, а потом как-то внезапно совершенно иначе посмотрела на мужчину перед собой. Злость никуда не ушла, но к ней добавилось уважение. Такое, которое испытываешь к равному по силе сопернику. Павел её переиграл, и прояви он такой характер при ней несколько лет назад, она непременно бы сделала его своим любовником.
— Мог бы попросить сверху денег, — пожав плечами согласилась мать Златы. Представить себе, что подобный мужчина мог любить её наивную дочь было для неё нереальной задачей. Такие отношения долго не живут, молодость всегда берёт своё. Это женщина знала по себе. — Она всё равно тебя бросит, когда получит свободу. Вокруг молодых, красивых много, останешься не у дел. Мне тебя жаль.
Паша, услышав это, только усмехнулся и пожал плечами. Если бы он взял от этой стервы хотя бы рубль, его бы засмеяла не только гордость, но и здравый смысл.
— Знаете, от вашей заезженной пластинки меня уже тошнит, — пренебрежительно отозвался мужчина и направился к двери. Уйти отсюда хотелось просто неимоверно сильно, буквально с самой первой секунды пребывания. — Я передам вас хорошему врачу и надеюсь, больше никогда вас не встречу. А Злата переезжает ко мне. Завтра.
— Переедет, но ненадолго, — злорадно заметила мать девушки, продолжая бить в больное место. Впрочем, ей Паша своего истинного отношения к этим словам не показал. Всё это должно оставаться между ним и Златой.
Напротив, он решил расстаться на позитивной ноте, прежде, чем окончательно выбросить из жизни эту завравшуюся хозяйку жизнм.
— Как человек, я не могу сказать вам ничего хорошего, но мой долг, как врача, дававшего клятву Гиппократа, пожелать вам здоровья. — Паша расплылся в презрительной улыбке, хитро прищуривая глаза. — Здоровья вам. Поверьте мне… оно очень скоро вам понадобится.
Хлопок двери и прощальное напутствие стали для него финальной точкой в этой истории бесконечной лжи и боли. Рациональное же подсознание же верило, что всё это останется в прошлом, а впереди будет только любовь.
***
Когда долго находишься в клетке, постепенно привыкаешь к осознанию того, что никогда из нее не выберешься. Долгие годы Злата привыкла к ней, но, несмотря на это, никогда не теряла надежды из неё выбраться. Она ждала принца или чуда, которые спасли бы её и вернули к жизни, однако их не было, и девушка уже почти перестала верить в то, что когда-то сможет задышать полной грудью.
Представить себе свободу с любимым мужчиной было чем-то недоступным и совершенно нереальным. А сейчас… Злата выходила из палаты матери с совершенно искренним ощущением счастья и веры в чудеса.
Веры в то, что сила духа и любовь вместе способны преодолеть абсолютно всё. Ни принц, ни случай, а ты сама вместе с любимым человеком. Именно тот надёжный тандем, который верит и поддерживает друг друга на протяжении всего пути, способен помочь справиться с любыми трудностями.
Именно те отношения, в которых, если они падает — другой протягивает руку.
Злата шла к Паше по коридору, чувствуя как трясутся руки и в уголках глазах скапливаются слёзы. Ей хотелось так много ему сказать, поблагодарить, рассказать, но девушка просто не знала, как это сделать. Любые слова казались мелкими и неспособными передать те эмоции, которые она испытывала.
— П-паша, — прокричала она осипшим голосом, увидев выходящего в коридор любимого мужчину. Невольно Злата отметила, что он был без больничного халата и, видимо, уже собирался домой. — Постой, пожалуйста, я…
Кажется, последнюю её фразу Паша не расслышал. Просто, завидев знакомую мордашку, тут же направился к ней, как-то непривычно сверкая усталой полуулыбкой. Ему шло, да так, что, смотря на этого невероятно обаятельного мужчину, Злата в очередной раз не понимала, что он в неё нашёл.
Он был одновременно таким домашним в этих своих слегка потёртых джинсах и уютном сером свитере и несносно сексуальным, когда улыбался уголком губ и смотрел своими хитрыми глазами. Паша уверенной походкой сократил расстояние между ними и наклонил голову вбок, ожидая привычного быстрого щебета обо всём и ни о чём сразу.
— Как раз шёл тебя искать, — начал разговор Паша. По голосу Златы он уже понял, что что-то произошло, а теперь уже её счастливые глаза развеяли остатки сомнений. Сердце приятно заволновалось, и казалось бы он мог спросить всё сам, но хотел, чтобы самое важное сказала сейчас именно Злата. — Всё в порядке?
Наверное, минут пять Злата молчала: подбирала слова, сомневалась, боялась и смотрела на него с такой искренней любовью в глазах, что что-то внутри Паши начинало дрожать как камертон и сдавало последние бастионы.
В её голове проносилось так много мыслей. Даже слишком. Неужели теперь нависавшая над ними опасность исчезла? Нужна ли она ему, и не будет ли он с ней только из чувства долга? Так много вопросов и ни одной подсказки, кроме теплого взгляда карих глаз напротив, смотрящих на неё с такой заботой, что удержать слова в себе оказалось попросту невозможно.
— Я — свободна, представляешь? — тихо всхлипывая, поделилась Злата. — Мать сказала, что я могу идти, куда захочу и жить отдельно. Мы победили, Паш! Мы победили…
Она шептала и повторяла последнюю фразу бесконечное количество раз, будто бы пытаясь по-настоящему в неё поверить. Смотрела на любимого мужчину и повторяла, повторяла, игнорируя слёзы, продолжающие катиться по лицу. Злата не боялась быть перед ним разной: уставшей, взбешенной плачущей. Девушка чувствовала: он поймёт, обязательно поймёт и поддержит, несмотря даже на свой вредный характер.
Паша же устало усмехнулся, как бы этим говоря, что ни капельки не сомневался в таком финале, и просто протянул руку, в своей привычной манере никак не комментируя происходящее. Однако его глаза снова говорили куда больше слов. В них была радость: настолько же сильная, как и у неё. Злата отразила улыбку и вложила в мужскую ладонь свою, сжимая её хрупкими пальцами.
— Значит, пойдём домой? — буднично предложил Паша, пожав плечами. Старался казаться собранным и строгим, но сам то и дело ласково гладил нежную ладошку, подбадривая свою мелкую вредину.
Злата всхлипнула носом и кивнула. По её лицу теперь уже катилась только одна слеза. Слеза невыразимого счастья, настолько сильного, которое только могло вместить сердце.
— Пойдём, — шепнула девушка, крепче сжимая его руку и обнимая. — Ведь теперь… у меня есть… дом.