– Разведчики к осмотру построены? – поинтересовался Ид-Ван.
– Уже ждут, капитан.
– Порядок. Я осмотрю их немедленно. – Он двинулся к задним каютам и осмотрел двадцать ригелианцев, выстроившихся вдоль стены. Два тела выставили здесь же – для сравнения.
Ид-Ван отобрал восемь бойцов, после чего оставшиеся двенадцать обрели свои формы. Восьмерка избранных была хороша, на диво хороша. Четверо Джонсонов и четверо Гриров.
– Это довольно простая форма для дубликации, – прокомментировал Би-Нак. – Лично я смог бы ходить в ней до конца дней.
– Я – тоже, – согласился Ид-Ван и обратился к ряду двуруких бронзовокожих двуногих, которые в любую минуту могли стать всем, чем он пожелает. – Помните главное и неукоснительное правило: ни при каких обстоятельствах не менять формы, пока ваша задача не выполнена. До тех пор вы обязаны оставаться точно в такой же форме и обличье, и даже под угрозой разрушения.
Всем своим видом бойцы выразили понимание.
Он продолжил:
– Высадка перед рассветом. Затем незаметно сливаетесь с остальным народонаселением пробуждающихся к жизни городов. После чего действовать по традиционному плану: вытряхивать все полезные сведения, которые можно собрать, не вызывая подозрений. Особый интерес представляют детали вооружения и источники энергии. В здания не входить, пока ни уверитесь, что это не потребует изменения формы. Не заговаривать и по возможности не поддаваться на провокации к разговору. В крайнем случае, отвечать, имитируя различные речевые образцы.
Ид-Ван проследовал вдоль ряда выстроившихся разведчиков.
– Ну, и самое главное – будьте осмотрительны. Один может выдать всех. Помимо прочего, вас восемь, и потеря бойца в любом случае не останется незамеченной для отряда.
Они вновь кивнули в ответ, человекообразные двуногие, но с бушующим внутри пламенем ригелианцев.
Вместо напутствия капитан сказал:
– В случае крайней необходимости немедленно оставлять выполнение задания и скрываться до времени возвращения. Всем быть в соответствующих точках высадки в середине следующей ночи. Оттуда вас заберут. – И подчеркнул особо: – До тех пор – ни в коем случае не изменять формы!
Они не стали этого делать. Ни на волосок не изменились, когда меж полуночью и восходом бесстрастно заполнили десантный отсек разведшлюпки. Ид-Ван тоже был здесь, дабы произвести последний досмотр. Каждый шагал в той же манере, что и мертвые экземпляры планетной фауны, схожим образом болтал руками, правил корпусом и двигал мышцами лица. На плечах каждого красовался ранец, укомплектованный инопланетной амуницией вкупе с миниатюрным стрелкометом.
Разведывательный шлюп поднялся над деревьями, унося восьмерку смелых прочь. Несколько живых существ в кронах деревьев подняли легкий переполох, сопровождаемый сигналами тревоги.
– И ни одного чужого корабля в ночи, – пробормотал Ид-Ван, поднимая взор к небесам. – Ни одного ракетного следа среди звезд. Они не удосужились изобрести ничего, кроме этих воздушных увальней, что попались в облаках еще на подходе к планете. – Капитан хохотнул. – Мы отберем у них планету, точно плод карда у раззявы-нодуса. Уж больно все легко, больно элементарно. Временами просто кажется, что немножко трудностей сделали бы работу только интереснее.
Би-Нак зевал, изредка бросая к звездам свой невыспавшийся, равнодушный взор. Два дня и ночи на беспрерывном дежурстве с неугомонным Ид-Ваном утомили его.
Включив маяки передатчиков, Ид-Ван осмотрел контрольные сферы, настроенные на всех удаляющихся разведчиков. В каждом шаре горело яркое пятнышко жизненного свечения. Он наблюдал за тем, как сжимаются эти пятнышки, исчезая вдали. Чуть погодя шлюп вернулся, и пилот доложил об успешной высадке. Пятнышки продолжали светиться без изменений. Никто не двинулся с места, пока солнце не вонзило в небо свой первый луч с востока.
Поместив второй опустевший стакан на поднос, Оли Кампенфельдт хмуро посмотрел в окутанное ночной мглою окно и произнес: – Уже два часа как стемнело. Они ушли на весь день. Ни завтрака, ни обеда, ни ужина – ничего. Мужик не может без ничего. Что-то мне это не нравится.
– Да и мне, признаться, тоже, – присоединился другой. – Может, в самом деле, что-то стряслось?
– Если кто-то из них сломал руку или того хуже – шею, другой давно бы прибежал позвать на помощь, – размышлял вслух еще один. – Кроме того, будь это кто другой, я бы давно пустился на поиски. Но мы же все знаем этих охламонов. Уже не в первый раз Джонсон и Грир выбираются в джунгли. Видно, у них головы отравлены после киношек про Тарзана. Это же просто пара здоровых переростков, у которых каждый бицепс с ляжку, а ума столько, что под наседкой найдешь больше.
– Джонсон – не ребенок, – возразил первый. – Он бывший морпех-тяжеловес, который все никак не отвыкнет, что у него за плечами нет парашюта. Еще не напрыгался.
– Да, вероятно, они просто заблудились. Заплутать не сложно, особенно когда есть такое желание. Четыре раза я ночевал за пределами лагеря и все…
– Не нравится мне это, – твердо оборвал его Кампенфельдт.
– Ну, хорошо – тебе это не нравится. И что ж ты собираешься делать? Позвонить копам?
– Здесь нет телефона, как тебе не хуже моего известно, – отвечал Кампенфельдт. – Кто станет тянуть провода в такие дебри? – Он задумчиво вытер лоб. – Даю им время – до утра. Если они не вернутся на рассвете, я отправлю Сида на мотоцикле, чтобы сообщил лесникам. И никто не станет говорить, что я отсиживал задницу, махнув на все рукой.
– Сказал – как отрезал, Оли! – одобрил один из слушателей. – Ты приглядываешь за детьми природы, а они – за тобой.
Раздалось несколько смешков, правда, беззлобных. Через полчаса Джонсон и Грир были преданы забвению.
Полдень только-только вступил в свои права, когда в капитанскую кабину ворвались операторы слежения. Они настолько забылись, что не потрудились даже воспроизвести формы Ид-Вана. Оставаясь шарообразным и бледно-розовым, старший этой тройки выпалил, неистово жестикулируя:
– Двое ушли, капитан.
– Что значит – двое ушли? – вопросил капитан и уставился на него, как на телеграмму о собственном увольнении.
– Две динамические искры исчезли.
– Вы уверены? – Не дожидаясь ответа, Ид-Ван метнулся к приемникам.
Все оказалось правдой, жестокой правдой. Шесть шаров все еще держали крошечные огоньки. Две – оставались пусты, непричастные к процессу свечения. Пока капитан смотрел, не в силах вынести удара, погас еще один. Затем, один за другим, еще трое.
Начальник разведки вошел со словами:
– В чем дело? Что-то не так?
Медленно, почти задумчиво, Ид-Ван ответил:
– В несколько последних мгновений шесть разведчиков были окружены жизнью. – Он тяжело дышал, похоже, с трудом воспринимая очевидность пустоты шаров. – Эти приборы говорят, что они мертвы, и если это действительно так, – то они не могут сохранять прежнюю форму. Их тела автоматически перейдут в форму отцов. А вам известно, что это значит.