Собака Котя сказала, что все верно, в это время года прямо-таки трудно не ебануться, разве что если оказаться в вытрезвителе. Тут Котя и «Паша» немного посмеялись, потому что та ночь, когда они познакомились в вытрезвителе, закончилась очень хорошо для всех ее участников, кроме мужика в серой рубахе, который Все Им Объяснил. Но мужик, честно говоря, был готов к такому исходу, так что можно сказать, что эта ночь и для него закончилась хорошо. «Паша» тогда оказался в вытрезвителе, потому что в том декабре его жена как раз познакомилась с человеком, которого год спустя убила из-за «эффекта годовщины». «Паше» она объяснила, что она этого человека любила, а он ее — нет, и от этого «Паше» стало ужасно больно. Он раньше даже не знал, как бывает больно, когда кто-то не любит женщину, которую любишь ты, и делает ей этим больно. Короче, «Паша», который тогда еще работал психиатром и был очень приличным человеком, как-то совершенно естественно оказался в новогоднюю ночь в вытрезвителе. А собака Котя оказалась в вытрезвителе по неприятному стечению новогодних обстоятельств.
Дело в том, что собака Котя вовсе не был собакой, а был верхунд, собака-оборотень. То есть изначально он был очень даже собакой, самой обыкновенной и даже немного породистой, и в детстве был очень хорошенький, прямо ангелок с зубами. Он родился у овчарки из очень приличной семьи под самый Новый год и вызвал страшный скандал, потому что выяснилось, что восемнадцатилетний Лелик путается с одной разведенкой по имени Алена. Эта Алена, конечно, нашего Лелика не намного-то и старше, но у него впереди потрясающая карьера, а она Бог знает кто, кассирша, у нее еще дочка маленькая, — и не стыдится талантливому мальчику ломать судьбу. Да еще и ее поганый кобель покрыл нашу породистую Глашеньку, вон у щенков на лбу отметина точно, как у ее гаденыша. Был валидол и все дела, бабушку еле спасли, Лелик хлопнул дверью и чуть не прищемил себе музыкальный палец, но щеночки-то уже родились, не выгонять же их в стужу, под Новый год, на улицу? Лелик сказал, что он — сам! Без вашей помощи! Их раздаст! Всех троих! — сгреб, завернул в полотенце и притащил щенков в консерваторию в последний день учебы.
В консерватории все виолончелистки, конечно, кипятком сю-сю-сю-сю-сю, особенно от собаки Коти, но легкое ли дело — взять в квартиру собаку смешанной породы, которая неизвестно еще, до каких размеров вырастет? — а квартиры все приличные, у всех бабушки, у всех валидол. Но вернуться со щенками домой предновогодним вечером Лелик, конечно, не мог — это бы доказало, что он не мужчина, не может справиться со своим приплодом от Алены (извините). Поэтому Лелик, которого уже ждали в гости к новогоднему столу у одной виолончелистки, понес Котю с братьями в парк Сокольники, к пруду, а конкретно — к большой полынье. Он же был не изверг — оставить трех щенков на улице в такой мороз, под самый Новый год, что это за жизнь и сколько она продлится? — одно страдание.
Собственно, именно так про жизнь думал в этот момент и милиционер Меньшиков, младший сержант, новогодней ночью ушедший с поста в парке Сокольники и отправившийся к полынье топиться от одиночества и от любви к одному своему подконвойному, некоему Алексею, убившему человека, который его не любил, и явившемуся через шестнадцать минут после совершения преступления в ближайшее отделение милиции с повинной. К своему удивлению, младший сержант Меньшиков испытывал ужасную душевную боль не от того даже, что Алексей не любит его, а от того, что человек, которого любил Алексей, не любил Алексея в ответ и причинил ему этим столько мук. Эта боль была такой грустной, что привела одинокого сержанта Меньшикова новогодней ночью к полынье.
Лелик, сделавший свое дело и быстро шмыгнувший в темноту, подальше от ледяного плеска и отчаянного визга, разминулся с младшим сержантом Меньшиковым буквально на сорок восемь секунд, так что оба они сумели, в какой-то мере, выполнить свой план: Меньшиков бросился в полынью, вытащил щенков, выбрался сам, домчался до патрульной машины и уже через час отпаивал водкой себя и щенков, и все четверо отлично выжили. Умный сержант Меньшиков не стал давать щенкам имена в ту странную ночь, потому что боялся, что они все-таки умрут от пневмонии, или от водки, или и от того и от другого. Он только гладил всех троих по очереди и говорил «котя, котя, котя», так что потом, когда двоих Котиных братьев забрали к себе друзья Меньшикова, Котя так и остался Котей.