– Всем счастливого Дня Благодарения, – крикнул он.
Через калитку во двор начала медленно втекать толпа бездомных. Первый из них миновал последнего в ряду агента, снял с крайнего стола пластмассовую тарелку и оказался перед Армстронгом, сиявшим лучшей из своих улыбок. Армстронг ложкой выложил на тарелку ножку индейки. Фрелих добавила овощей. После чего человек с тарелкой проследовал внутрь приюта, к столам.
Так все и шло. Едва очередная кастрюля пустела, ее заменяли новой, переданной из окна кухни. Армстронг улыбался с самым довольным видом. Ричер бросил взгляд на Нигли. Та вопросительно подняла брови. Глянул на Фрелих, деловито орудующую ложкой. Посмотрел на телевизионщиков.
Все произошло, когда в очереди оставалось еще человек тридцать.
Ричер услышал совсем рядом с собой глухой удар по известке и тут же что-то обожгло ему правую щеку. Он увидел облачко пыли и маленькую округлую выбоину в стене. Никакого звука. Долю секунды спустя мозг сообщил ему: «Пуля. Глушитель». Он оглядел очередь. Никто не сдвинулся с места. Он дернул головой влево и вверх. «Крыша. Кросетти в шести метрах от своей позиции. Стреляет. Это не Кросетти».
Затем он попытался одолеть время и начать поворачиваться быстрее, чем позволяло ужасное, замедленное движение паники. Наполнил легкие воздухом, повернулся к Фрелих. Рот его открылся, отчаянные слова начали складываться в горле. Но Фрелих уже кричала: «Стрело-ок!»
Движение оставалось замедленным. Она разворачивалась. Ложка ее летела над столом, описывая дугу. Затем Фрелих, находившаяся слева от Армстронга, взвилась в воздух, точно баскетболист, пытающийся через голову забросить мяч в корзину у себя за спиной. Развернулась в полете, подобрала колени к груди и врезалась ими в грудь Армстронгу. У того перебило дыхание, ноги его подогнулись, он уже падал навзничь, когда вторая беззвучная пуля попала Фрелих в шею. Звука по-прежнему не было. Была только яркая струя крови, разлетавшаяся брызгами под ярким солнцем.
Время возобновило свой нормальный ход. Агенты обступили жену Армстронга и пригнули ее к земле. Другие открыли огонь по крыше склада. Бездомные бросились врассыпную. Ричер пробивался к Фрелих. Агенты вытаскивали из-под нее Армстронга. Взвыли сирены. Ричер упал на колени в лужу крови около Фрелих и взял ее голову в ладони. Фрелих была обмякшей, неподвижной, но глаза оставались широко раскрытыми.
– Как он? – прошептала Фрелих.
– В безопасности, – ответил Ричер.
Он подсунул ладонь ей под шею. Там было мокро от крови.
– Врача! – крикнул он. Никто его не услышал.
– Скажи мне, что это не один из наших, – прошептала Фрелих.
– Это не один из твоих, – ответил Ричер.
Она уронила подбородок на грудь.
– Врача! – снова, теперь уже громче, крикнул он. Впрочем, он понимал: все бесполезно.
Фрелих взглянула ему прямо в лицо.
– Помнишь? – прошептала она. – Как мы познакомились?
– Помню, – ответил он.
Фрелих слабо улыбнулась – так, словно этот ответ полностью ее удовлетворил. Она сильно побледнела. Кровь залила всю землю вокруг. Глаза Фрелих не отрывались от его лица. Губы побелели, становились синими. Они беззвучно пошевелились, словно репетируя последние ее слова.
– Я люблю тебя, Джо, – прошептала она.
– Я тоже люблю тебя, – ответил Ричер.
Он так и держал ее, пока она не умерла у него на руках. Стайвесант приказал прекратить огонь.
Ричер дождался появления медиков. Опустил голову Фрелих на бетон. Встал, его мутило, он ощущал себя раздавленным, нетвердо стоящим на ногах. Стайвесант взял его за локоть и отвел в сторону.
– Я даже имени ее не знал, – сказал Ричер.
– Мери-Иллен, – сказал Стайвесант.
Медики недолгое время суетились вокруг нее. Потом притихли и накрыли Фрелих простыней.
Ричер доковылял до стены и сел, прислонясь к ней спиной, сложив руки на коленях и опустив на них голову. Рядом села Нигли. Стайвесант опустился на корточки, лицом к ним.
– Что происходит? – спросил Ричер.
– Полиция перекрывает город, – ответил Стайвесант. – Дороги, мосты, аэропорты. Этим командует Бэннон.
– Как Армстронг?
– Ни царапины. Фрелих исполнила свой долг.
– Что случилось на крыше? Куда подевался Кросетти?
– Кросетти каким-то образом заманили в ловушку, – сказал Стайвесант. – Он в лестничном колодце. Тоже убит.
– Откуда Кросетти родом? – спросил Ричер.
– Из Нью-Йорка, по-моему, – ответил Стайвесант.