– Плащ был длинный, красновато-коричневый, с каким-то легким рисунком на ткани. И полы его мотались, когда он бежал.
– Кто «он»?
– Полицейский из Бисмарка. Он бежал мне навстречу, когда я выходил из церкви. Он же был и на крыше склада.
– Это серьезное заявление, – сказал Бэннон. – И основывается оно на четверти секунды наблюдения с расстояния в тридцать метров и в обстановке крайней сумятицы.
Они снова находились в конференц-зале ФБР.
– Это был он, – ответил Ричер. – Никаких сомнений.
– У всех полицейских снимают отпечатки пальцев, – сказал Бэннон.
– Значит, его напарник не полицейский, – отозвался Ричер.
– Не лишено смысла, – сказал Стайвесант. – Армстронг живет в Бисмарке. А постоянно живя в городе, человек обзаводится врагами.
Бэннон скорчил гримасу:
– Описание?
– Высокий, – ответил Ричер. – Песочного цвета, седеющие волосы. Худое лицо, худощавое тело. Длинный плащ, из чего-то вроде плотного твила, красновато-коричневый, распахнутый. Твидовый пиджак, белая рубашка, серые брюки.
– Возраст?
– Сильно за сорок или под пятьдесят.
– Звание?
– Он показал мне золотую бляху, однако нас разделяло шесть метров. Я не смог ничего на ней прочесть.
– Он что-нибудь сказал?
– Крикнул, с того же расстояния.
– Надо запросить из полицейского управления Бисмарка личные дела, пусть Ричер просмотрит фотографии, – сказал Стайвесант.
– Это займет два дня, – ответил Бэннон. – И кого я стану просить? Может оказаться, что я как раз на плохого парня и попаду.
– Тогда поговорите с вашим подразделением в Бисмарке, – предложила Нигли.
Бэннон медленно поднялся и пошел звонить. Вернулся он через пятнадцать минут.
– Новость хорошая и новость плохая, – сообщил он. – Хорошая состоит в том, что Бисмарк не самый большой на земле город. В полицейском управлении сто шесть офицеров, у которых имеются бляхи. Двенадцать из них женщины, что оставляет нас при девяносто четырех. И благодаря чудесам современной техники их фотографии будут в ближайшие десять минут отсканированы и посланы нам электронной почтой.
– А плохая? – осведомился Стайвесант.
– После.
Меньше чем через десять минут в зал торопливо вошел агент, принесший стопку листов бумаги. Девяносто четыре лица. Ричер работал быстро. Просмотрел все снимки. Ни одного даже отдаленно похожего.
– Теперь новость плохая, – сказал Бэннон. – В полицейском управлении Бисмарка в штатском никто не ходит.
– Тот человек был бисмаркским копом, – сказал Ричер.
– Нет, – возразил Бэннон. – Он не был бисмаркским копом. В лучшем случае он прикидывался бисмаркским копом.
Ричер промолчал.
– Так что, боюсь, ничего не изменилось, – продолжал Бэннон. – Мы все еще ищем человека, работавшего в Секретной службе.
Когда Ричер, Нигли и Стайвесант возвратились в здание Казначейства, их ожидал штатный сотрудник Управления по исследованию средств защиты. Он был примерно одних с Ричером лет и походил на университетского профессора. Звали его Суэйном. Суэйн отвел Нигли и Ричера в помещение, бывшее чем-то средним между библиотекой и лекционным залом.
– Что думает ФБР, мне известно, – сказал Суэйн.
– Вы в это верите? – спросил Ричер.
– Я не считаю это невозможным, – сказал Суэйн. – Однако аналогичным образом у меня нет причин и верить в это. Вы ведь брат Джо Ричера, не так ли?
Ричер кивнул.
– Он любил произвольные рассуждения.
– Я их тоже люблю, – отозвался Ричер. – У вас они имеются?
– У меня такое чувство, что данная ситуация отличается от всего, с чем мне приходилось сталкиваться. Налицо явная ненависть. Все покушения распадаются на две группы, идеологические и функциональные. При функциональном покушении вы считаете необходимым избавиться от кого-то по конкретным причинам политического или экономического толка. При идеологическом – убиваете человека просто потому, что ненавидите его. Однако ненависть, как правило, нетрудно скрыть. Но на сей раз ненависть лезет в глаза. Эти люди пошли на большие хлопоты и немалый риск, чтобы мы наверняка узнали о ней.
– И каков же ваш вывод?
– По-моему, начальный этап выглядит весьма необычно. Те же письма. Подумайте, какой риск с ними связан. Стало быть, они считали, что дело того стоит.
– Хотя оно и не стоило, – сказала Нигли. – Армстронг ни одного их письма так и не увидел. Они попусту тратили время.