На этом приеме произошел еще один примечательный эпизод. В зале приемов царила непринужденная, дружественная атмосфера. Произносились многочисленные тосты. Приблизительно в середине вечера слово предоставили Паасикиви. Мне придется перед изложением его тоста упомянуть о том, что в середине сентября Советский Союз отказался от советской военно-морской базы Порккала-Удд и вернул ее Финляндии. Именно с этого Паасикиви и начал свой тост. Он сердечно поблагодарил за возвращение этого острова. Говорил он очень медленно и чрезвычайно сильно заикался. Вдруг он повысил голос и крикнул в зал: «Но м-м-мы ни-ни-когда не от-отдадим Советскому Союзу кусок исконной финской з-з-земли!» В Кремлевском зале воцарилась гробовая тишина, как перед бурей. Лица советских товарищей в президиуме помрачнели. Я навострил уши. И Паасикиви закончил свою фразу: «.. на котором расположено финское посольство в Москве». Зал взорвался громовыми аплодисментами, публика весело хохотала. Улыбнулся даже Молотов, а я быстро опрокинул рюмочку… Черт побери, едва успели!
ПОДОЗРИТЕЛЬНО. 1955 год
Возвращаясь в июле 1955 года после визита в Лондон, Николай Булганин и Никита Хрущёв посетили ГДР. Они побывали в различных городах, осмотрели предприятия. На химическом комбинате Буна состоялся большой митинг, на котором перед семью-десятью тысячами работников Хрущёв выступил с речью. Советские государственные деятели и руководство ГДР стояли на импровизированной трибуне. Хрущёв говорил экспромтом, без какого-либо заранее написанного текста, о международном положении и необходимости разрядки. Тему отношений между Советским Союзом и США он завершил призывом: «Давайте соревноваться в том, кто больше произведет, больше пшеницы, молока, мяса».
На митинге Никиту Сергеевича переводил Вернер Эберляйн, бывший тогда сотрудником аппарата ЦК СЕПГ. После слов «Давайте соревноваться в том, кто больше произведет» Эберляйн сделал продолжительную паузу. Тысячная толпа спонтанно отреагировала громкими криками и аплодисментами. Я стоял внизу перед трибуной и заметил, что реакция людей привела находившихся на трибуне уважаемых гостей в чрезвычайное замешательство. Хрущёв, заметно смущенный и озабоченный, оглянулся по сторонам, но никто не мог ответить на его вопрос. И тут в громкоговорителе загремел голос Эберляйна, переводившего вторую часть фразы: «…больше пшеницы, молока, мяса». По толпе, казалось, прошел вздох облегчения. Я посмотрел на трибуну. Олег Трояновский, помощник Хрущёва, нахмурившись, как бы спрашивал меня, что это все должно означать. Я быстро поднялся на трибуну и пояснил, что неожиданная реакция людей вызвана неверной паузой при переводе. Участники митинга, вероятно, предположили, что Хрущёв предложил США посоревноваться в производстве оружия. Я обещал зафиксировать позднее пометкой соответствующее место в выступлении, которое я стенографировал, чтобы, может быть, успокоить Хрущёва, если он более обстоятельно заинтересуется этим делом.
После митинга гости проехали по городу на двигавшихся колонной машинах. Тогда гость и руководитель принимающей стороны ехали отдельно друг от друга в разных автомобилях. Переводчик занимал, как правило, место в машине, следовавшей непосредственно за автомобилем главного гостя. В данном случае это была машина охраны, в которую я втиснулся. Во время поездки я делал пометки для Трояновского. Но из-за постоянных толчков и качки записи получались нечитабельными. Когда колонна остановилась, я переписал записку набело и передал ее Трояновскому. Черновик с каракулями я при этом, однако, засунул куда-то так неудачно, что он скомканной бумажкой остался лежать в салоне машины.
Найденный черновик был передан министру государственной безопасности Эриху Мильке. Тот хорошо знал меня, потому что очень часто присутствовал на встречах на высшем уровне, которые я переводил. Более того, когда большая группа советских офицеров государственной безопасности была отмечена высокими орденами ГДР, министр лично попросил меня помочь ему с переводом на церемонии награждения, проходившей в советском посольстве на Унтер-ден-Линден. В свое время мне очень импонировало доверие со стороны министра. Теперь я должен был почувствовать, что значит вызвать недоверие Мильке.