«Я должен немедленно отправляться домой паковать чемоданы, или же мне будет позволено все-таки выпить рюмочку?» — отшутился я в том же тоне. Эмке сделал приглашающее движение рукой. Однако в этот момент ко мне повернулся господин, с которым я не был лично знаком, и мрачно произнес: «Я бы на вашем месте все-таки немедленно ушел паковать чемоданы». Я сообразил, что имею дело с послом Великобритании.
«Добрый день, господин посол, — ответил я, — знаете ли, я ведь всего лишь советник посольства. На моем месте вы можете оказаться лишь в том случае, если вас понизят в должности, но это вам определенно не угрожает».
Посол пробурчал что-то себе под нос и отошел в сторону, пока я здоровался со всеми стоявшими в этом кругу.
Незадолго до этого английское правительство выслало из Лондона около 100 советских дипломатов, обвинив их в том, что они якобы шпионы. Отношения между нашими странами были напряженные. Из-за этого, вероятно, британец и был так неприветлив со мной. Среди корреспондентов выделялся один особенно высокий парень. Он наклонился ко мне и, держа в левой руке блокнот, а в правой шариковую ручку, громко спросил: «Скажите, пожалуйста, как будет реагировать ваше правительство на высылку советских шпионов из Лондона?»
Меня сразу же охватило чувство антипатии к этому назойливому детине. «Скажите, пожалуйста, вы уже вылечили свой геморрой?» — спросил я его в ответ.
Человек удивленно посмотрел на меня: «Какой геморрой? У меня нет никакого геморроя!» — «Видите ли, — спокойно возразил я, — у вас нет никакого геморроя, а у нас нет никаких шпионов в Лондоне».
Через неделю я получил почтовую открытку из Восточного Берлина от сотрудника советского посольства Георгия Санникова: «Саша, с геморроем было превосходно. Вчера услышал об этом по радио Люксембурга! Твой Г.».
ДОБРЫЙ ДЕНЬ, ФРАУ ФАННИ, РУССКИЕ ИДУТ! Конец 1960-х годов
Между зданием советского посольства в Роландсэке под Бонном и консульским отделом посольства располагалось маленькое кафе. Держала его фрау Фанни. Во всяком случае, так звали его хозяйку советские дипломаты, которые часто заходили в это кафе. Фрау Фанни была всегда приветлива и общительна, а ее муж был превосходным кондитером. Атмосфера в кафе была очень приятная, а торты и пирожные такие, что прямо пальчики оближешь. Вполне достаточно для того, чтобы заходить к фрау Фанни три-четыре раза в неделю.
По субботам я обычно брал из посольства домой десяток газет, чтобы спокойно прочитать их, осмыслить написанное и пополнить мои досье, потому что иначе была опасность завалить себя непрочитанными старыми газетами. В одну из таких суббот я вышел из посольства и решил навестить фрау Фанни. Я был в хорошем настроении, поднялся с легким сердцем по ступенькам и, когда уже нажал ручку двери, слишком поздно заметил, что в кафе очень много посетителей. Фрау Фанни стояла за стойкой. Я вошел и с веселой шутливостью воскликнул: «Добрый день, фрау Фанни, русские идут!»
Что после этого стало твориться в кафе, не передашь словами! Большинство посетителей повскакали со своих мест и поспешно похватали с вешалки пальто и куртки. Одни бросились к окнам, другие выбежали на улицу. Они всматривались во все стороны, но преимущественно в направлении востока, в сторону Кобленца. Через несколько минут посетители кафе вернулись обратно, уже успокоившиеся, и снова заняли свои места. Когда я платил за свой кофе, фрау Фанни прошептала мне: «Это было совсем не смешно.
Но давайте поговорим об этом как-нибудь без посетителей». Я согласился и поехал домой.
В следующий понедельник я опять был в кафе. Фрау Фанни подошла к моему столику: «Господин советник посольства, в субботу я была крайне поражена реакцией моих гостей на ваше восклицание “Русские идут!”. В следующую субботу ко мне в гости придут мои родственники с детьми, всего 15 человек. Мы давно не видели друг друга. Я бы хотела прощупать их. Я вас очень прошу, господин советник посольства, приходите ко мне в субботу около одиннадцати — половины двенадцатого и повторите эту шутку с русскими. Мне ужасно любопытно, как поведут себя мои родственники». — «Хорошо, согласен. Проверим вместе общественное мнение», — сказал я.
В следующую субботу я опять, на этот раз по заказу, вошал в кафе со словами: «Добрый день, фрау Фанни, русские идут!» Гфи этом я с трудом сдерживал смех. Гостей кафе охватила точно такая же паника. Фрау Фанни звонко рассмеялась, когда ее близкие выбежали на улицу, а затем шепнула мне: «Что же они в свое время у вас в стране натворили, если через столько лет после войны при одном только упоминании русских у них уже мокрые штаны?! Я благодарю вас, господин советник посольства. Сегодня я основательно узнала своих родственников».