— Ага, правильно. Так вот, мне нужно знать, сколько раз ее находила милиция и кто из милиционеров ее находил, а сколько раз она возвращалась сама.
— Ни разу! — как-то почти радостно воскликнул он.
— Что, ни разу сама не возвращалась? — удивилась Клавдия.
— Нет, ни разу не задерживали! Постоянно где-то часов в восемь вечера позвонят, что пропала, мы давай искать, а часов в одиннадцать опять звонят: «Ой, вы нас извините, сама вернулась. Простите, так неловко получилось…»
— Тогда узнайте, ее кто-нибудь из милиционеров вообще видел хоть раз? И еще мне нужно, чтобы вы сделали мне выписку с точными числами, когда она пропадала. Если не трудно, конечно.
— Конечно, трудно, — ответил капитан. — Но вы ведь из Московской прокуратуры.
— Вот и отлично, большое спасибо. Номер факса у вас, я надеюсь, есть? Напишите, что для следователя Дежкиной. Жду. Всего доброго.
— И вам того же.
— Кто эта Редькина? — поинтересовалась Ирина, когда Клавдия положила трубку. — Это по делу Лобцева?
— Это вообще не по делу. — Клавдия вынула из ящика стола справочник и принялась искать номер телефона почтового отделения.
— Это на добровольных началах.
— А-а, подрабатываете? — осторожно улыбнулась Ирина.
— Ну можно и так сказать. Ага, вот он. — Найдя нужный номер, она сняла трубку. — Порогин не возвращался?
— Не-а.
На почте было занято.
— А он парень ничего, — сказала Дежкина. — Надежный парень. Ты это имей в виду.
— Правда? Учту, — серьезно ответила Калашникова.
Наконец взяли трубку.
— Почта, — раздался гнусавый женский голос.
— Московская прокуратура, — таким же голосом ответила Клавдия.
— Перестаньте валять дурака! Я вот сейчас ваш номер вычислю и…
— А я и не валяю. Следователь Дежкина вас беспокоит. Из Московской прокуратуры.
— Ой, извините, пожалуйста, а мы подумали, что это хулиганят. — Голос из гнусавого превратился в довольно приятный. — Знаете, сколько нынче хулиганов развелось…
— Догадываюсь, — ответила Клавдия. — Но я не по этому поводу.
— А по какому?
— Мне нужно узнать, получает ли у вас пенсию Редькина Дарья Александровна тринадцатого года рождения. Проживает по адресу: улица Кондратюка, дом шесть, корпус два, квартира семьдесят пять.
— А зачем вам это нужно?
— Тайна следствия, — строго ответила Дежкина. — Нужно и все.
— Хорошо, сейчас посмотрю, подождите минуточку.
И опять включилась та же дурацкая музычка.
— Так вы эклеры будете? — тихо спросила Ирина.
— Поставь чайку. С удовольствием. — Клава кивнула.
— Так, Редькина Д. А., Кондратюка, шесть, дробь два, семьдесят пятая квартира, — раздался голос в трубке. — Пенсия переводится на сберегательную книжку, в сберкассу номер…
— Не надо номер, — перебила Клавдия. — На чье имя книжка?
— На имя Федоричева А. И. Прописан по тому же адресу. Сын, наверно.
— Скажите, а давно вы пенсию на книжку пересылаете? И сколько она вообще получает?
— Четыреста, как все. А перечисляем с мая. Полгода уже. Вот, оформили заявление от четвертого числа. Так что шестого пенсию на книжку перечислили.
— Полгода… Спасибо, всего доброго. Вы нам очень помогли.
— А она что, преступник какой-то? — поинтересовались на том конце провода.
— Это тайна следствия. Всего доброго. — Клавдия положила трубку.
Полгода. Значит, почтальон ее тоже не видел. Можно попробовать еще опросить соседей, но толку от этого, скорее всего, будет не больше. Уж если даже Давыдов не видел, то остальные соседи и подавно.
Но это все только предположения. Не признаки самого преступления, а условия, в которых оно могло бы совершиться. Только благодатная почва для самого преступления. Но сейчас Клавдии этого было вполне достаточно. Это раньше было мало, раньше она больше верила в людей. А теперь достаточно. Раз преступление могло бы совершиться, значит, скорее всего, оно совершилось.
— А вот и я! — в кабинет влетел Игорь. — Ой, а вы тут без меня чай пьете?
— Да, пьем. — Клавдия только сейчас заметила, что перед ней стоит стакан чая и тарелочка с пирожными. — Ну что, Игорек?
— Тип-топ! — поднял он вверх большой палец и незаметно хлопнул себя по нагрудному карману.
— Ну, Ирина, как думаешь, угостим Игоря эклерчиком? Или он у нас сегодня не заслужил?
Ирина причмокнула иронично.
— Что говоришь? — переспросила Клавдия. — Я не расслышала.
— Угостим, — снисходительно сказала Калашникова.