— А муж ее знает? — Дежкина посмотрела на часы. — Петь, опаздываем.
— Да не знает он ничего! — воскликнул Давыдов. — И нечего ему знать. Чего это я с ней буду спать? Делать мне нечего! У меня вон жена есть.
— Ах, ну если только жена… Ты, Петь, из себя невинного младенца не строй. И из меня дуру тоже не делай. — Дежкина похлопала его по плечу. — Сидит, варенье лопает, свои пять копеек вставляет. Петь, чтобы женщину в этих делах обмануть, знаешь, каким артистом надо быть. А из тебя какой артист? Ты и «Мойдодыр» с выражением прочесть не сможешь. Так что не дури. Давно вы с ней?
— Полгода, — тихо пробормотал он, как нашкодивший школьник.
— И кто кого, так сказать, совратил?
— В смысле?
— В прямом. — Дежкина покачала головой. Господи, до чего же надоело вот так клещами вытягивать каждое слово. — Кто проявил инициативу, можешь ответить?
— Ну, я не знаю. Ну, мы как-то оба… — Давыдов замялся.
Понятно, значит, это она его затащила. Если бы он, то уж не упустил бы случая похвастаться.
— И с чего началось? — поинтересовалась она. — Хотя нет, давай я сама попробую угадать. У нее кран в ванной сломался, ну или розетка на кухне. «Ох, Петенька, помоги, а то мой совсем безрукий, интеллигент очкастый». А Петенька и рад. «Ну, давай чайком угощу, ох, а у меня тут полбутылочки винца завалялось. Твои на даче, говоришь, и мой тоже. Постой, я музыку поставлю. Ну и жара, пойду халат переодену. Ой, ты не посмотришь, а что это мне в глаз попало…» Ох, ах, трах-тарарах, как говорит мой сынуля в таком случае. Ну что, правильно я угадала?
Давыдов покраснел, как рак.
— Замок от двери, — пробормотал он, испуганно косясь на Дежкину, как будто рядом с ним сидела не простая женщина, с которой он знаком уже лет восемь, а какой-нибудь волшебник.
— Какой замок? — не поняла Дежкина.
— Замок у нее на двери барахлил. — Давыдов припарковал машину у проходной. — И не вина, а коньяка. С Нового года остался.
— А, ну да, конечно, коньяк, — ухмыльнулась Клавдия. — Разве ж тебя, такого кабана, вином с места сдвинешь? Ладно, пойду я, а то влетит мне из-за тебя.
— Так что мне ей сказать? — глухо спросил Петя, шмыгнув носом. Нет, ну точно, как школьник. Есть у мужиков такая дурацкая привычка — чуть что, сразу строить из себя маленьких. Хотя она и у женщин есть.
— Понимаешь, Петя, моему мужу позарез хорошую диагностику сделать надо. Так что пока. — Клавдия похлопала его по плечу и пружинящей походкой двинулась к проходной.
Игоря еще не было. А вот девица-автомат, как ни странно, была уже на рабочем месте. Сидела за соседним столом и строчила на листке бумаги, делая выписки из дела.
— К вам, Клавдия Васильевна, Патищева приходила по поводу какой-то путевки. Потом главный звонил, спрашивал насчет отчета. Я сказала, что вы только что вышли. Это ничего?
Как ни верти, а пришлось выдавить из себя «спасибо». Сняв пальто, Дежкина села на свое место.
— А где Порогин? — спросила она строго.
— Какой Порогин? — не поняла Калашникова. — А, Игорь, что ли? Да тут где-то. В обед звал меня с собой, архив хотел показать, но я осталась. Только в буфет сбегала, но там такая очередь. Должен же кто-то на телефоне сидеть.
— Вот именно, должен. — Клавдия строго посмотрела на девицу. — Я, между прочим, звонила сюда без пятнадцати три, но трубку почему-то никто не взял.
Ирина покраснела и еще сильнее согнулась над папкой с протоколами.
— Это я как раз в буфет и бегала.
Ага, проштрафилась. Это приятно. Хоть Клавдия и не давала ей задания сидеть на телефоне, но пусть, раз уж сама вызвалась.
Понедельник — всегда самый бестолковый рабочий день. Тем более для Клавдии. Как-то трудно раскачаться самой и раскачать других после выходных. Да и раскачивать как-то незачем. Все четыре дела, которые она вела, были в стадии завершения. Сейчас их читают и перечитывают другие люди, в поисках неувязок и недоработок. Пятое дело еще только в стадии разработки. Еще не пришли результаты экспертиз, протоколы начальных допросов и обысков. Последнее, шестое, дело этого самого Лобцева, уходит от нее в ФСБ, якобы как часть другого дела. А скорее всего, его просто прикроют. Даже не закроют, а прикроют. Время громких прокурорских десантов в угольные районы кончилось, и теперь приходится как-то затирать следы этих самых десантов. Потому что накопали много, даже слишком много. Не сажать же теперь всех, кто воровал. Потому что тогда страна останется не только без правительства, но и без доброй половины и парламента, и правоохранительных, и судебных органов. Потому что у нас, как это ни банально, вор на воре сидит и вором, соответственно, погоняет. И все это Клавдии было жутко противно. Вот этой папочки, в которой сейчас копается только что закончившая МГУ смазливая практиканточка, вполне достаточно для того, чтобы свалить одного очень известного, рвущегося в президенты губернатора и пару министров. И, честно говоря, Дежкина с огромным удовольствием сделала бы это. Но, только получив это дело, настолько очевидное, что любой пятиклассник мог бы раскрутить его, причем с солидной доказательной базой, Клавдия уже знала, что ему суждено быть просто похороненным в каком-нибудь сейфе. «Потому что время еще не пришло, Клавдия», — объяснит ей потом главный, краснея и отводя глаза в сторону, как сегодня нашкодивший с чужой женой Давыдов.