Кидаю на нее быстрый взгляд. Нормально все? Сама не ушиблась? Можно наорать? Не хватало только чувствовать вину за здоровье беременной девушки.
– Я сейчас найду твой размер. И заплачу, конечно… – лепечет она, делая спасительный шаг от меня.
Мне, наконец, удается набрать воздуха в легкие, которые в экстренном режиме сжались, предчувствуя опасность. Нет, орать нельзя.
– Все нормально, у меня есть рубашка в кабинете, – снимаю ее муки совести, огибаю и выхожу с кухни.
Точно есть. Завалялась где-то в полке с прошлогоднего корпоратива, когда выдавали новые брендированные рубашки всем сотрудникам на радость.
Ускоряюсь по коридорам компании, чтобы миновать позорной встречи с кем-то из сотрудников. Репутация – это то, что зарабатывается годами, а разрушается в один неловкий момент с подачи очередной женщины. Черт.
Меня в кабинете встречают почти с овациями. Громким ржачем и звуком отодвигаемых стульев. Я предпочитаю отмолчаться и окинуть чересчур любопытных коллег взглядом «заткнулись и работаем». Быстро переодеваюсь и оседаю в кресло. Рубашка жмет в плечах, намекая, что с размером вышла ошибочка, чай успел остыть, почту засыпали новыми заявками. И на фоне общего трындеца особенно странно то, что я смеюсь.
Говорят, это первый признак надвигающегося нервного срыва. И я не удивлен.
Господи, порвать на мне рубашку… В жизни не встречал таких женщин с приставкой «катастрофа». Даже…
Как я и предполагал, нужно держаться от этой Лизы за километр, обходить ее по дуге, а завидев на горизонте, бежать. Иначе весь мой с таким трудом установленный мир покатится к чертям и снова обрастет проблемами, как снежный ком.
А мне оно не нужно.
Не хочется давать повод семье на воссоединение на территории палаты с мягкими стенами.
Глава 10. Если бы яблоки умели говорить
Очередное утро начинается не с кофе.
– Здорово, подкидыш! – тренирует на мне свою красноречивое чувство юмора сестрица.
– Привет, – сухо здороваюсь я, примеряя перед зеркалом свеженькую рубашку.
– Бука бяканая, ты когда собираешься засунуть свою гордость в задницу и приехать?
– Подходящей задницы пока не нашлось, – парирую ее колоритное предложение.
Застегиваю рубашку на все пуговицы и кидаю взгляд на свое отражение. Вид вызывает подсознательную тревогу. И прежде, чем осознать какого черта во мне развивается новая фобия, расстегиваю рубашку, стягиваю с плеч и откидываю ее на кровать.
– Чё, как дела? – как бы невзначай спрашивает Аленка, отсмеявшись.
– Отлично, – продолжаю отделываться однозначными ответами.
Вытягиваю с полки свитер и, отложив на секунду телефон, натягиваю горловину.
– У меня, если тебя интересует, тоже! – так эмоционально выдает сестра, что слышно даже с отнесенной от уха трубкой.
– Я рад.
И это не сарказм. У нее вечно какие-то неприятности, как у того котенка, что радостно идет им навстречу, потому что они его ждут. И стадия «отлично» у нее бывает не так уж часто. Тем страннее ее утренний звонок.
– Курсы закончила, – гордо сообщает она.
– Отлично.
Это пятые. Даже не помню, это те, что эзотерические или по фотографии?
– Сухарь, – цокает она в трубку. – Так что, на выходные тебя ждать?
Так вот к чему все это было?
– Нет.
– Ну хорош, Дань. Я скучаю. Приезжай.
– Отец заслал?
– Нет, не отец, – выговаривает сквозь зубы. – Но знаешь, что, ты ведешь себя, как мальчишка. Все тебя ждут.
– Кто все?
– Я, папа… Рина.
От имени подружки отца становится привычно не по себе. Даже спустя год.
– У меня много работы, – поправляю свитер и берусь за расчёску.
– Брось, ты же не космические корабли проектируешь.
– Кто тебе меня заложил? – с притворным ужасом спрашиваю я.
– Дань! – даже сквозь телефонную линию я слышу, как Аленка надувает губы. Младшие сестренки такие младшие сестренки. Все еще вижу ее пятилетнюю, рыдающую из-за того, что я нарушил ее выдуманное чаепитие.
– Ален! – передразниваю ее.
– Так, ладно, папа просил тебе не говорить, но ты же не совсем индюк… – выделяя последнее слово сестрица умудряется дать понять, что именно им меня и видит. – Они женятся.
Я застываю перед зеркалом с расческой в волосах. Новость из разряда «обухом по голове»
Чудесно.
Нет, просто… прекрасная новость. Да, почему бы не жениться на девушке на двадцать лет тебя моложе, в самом деле? Красный кабриолет заводить уже не модно, кризис среднего возраста не дремлет.
– Скажешь что-нибудь? – спустя минуту молчания интересуется сестра.