— Ты хорошая.
* * *Шумно затормозив, Тагил остановил машину у входа в училище. Байба даже не взглянула на тёмно-красные «Жигули».
— Садись. Подвезу, — Тагил, как всегда, элегантный, распахнул дверцу.
— Спасибо. Я пешком.
Девочки столпились у дверей, наблюдая за происходящим.
— Ну, пожалуйста. Нам надо поговорить.
Байба пожала плечами и села рядом с Тагилом.
— Почему не позвонила? Я ждал.
— Некогда. Учёба, практика.
— Пение, наверно, забросила.
— Нет, почему же? Пою в хоре училища и в ансамбле девушек, между прочим, лучшем в Риге. Ещё у Ирбе занимаюсь.
— А как фортепиано?
Байба молчала.
— Жаль. А, может быть, возобновим наши занятия?
— Спасибо, Тагил, но вряд ли выйдет.
— Парни соскучились. Я обещал им, что в воскресенье приведу тебя.
Тагил узнал об отношении к нему Байбы со слов Саниты. Избалованный вниманием, самоуверенный студент консерватории не мог и не хотел понять, что эта любовь прошла мимо него и что он сам во всем виноват.
Байба задумчиво смотрела на человека, которого совсем недавно обожала. Тонкие пальцы музыканта уверенно держали руль. В уголках губ застыла ироническая улыбка. Только карие глаза смотрели на Байбу удивленно и даже смущенно. Девушке казалось, что их разделяет не несколько месяцев, а целая вечность. Не так давно она краснела и бледнела от одного только взгляда Тагила. Всё своё будущее, счастье, успех она связывала с этим парнем, представляла, как они оба будут работать в ансамбле Тагила, станут знаменитыми, будут путешествовать по свету и конечно же — всегда любить друг друга. Куда всё это делось? В книгах пишут о первой любви, которая остается на всю жизнь, даже тогда, когда любимый погибает. А Тагил жив и здоров.
— Что мне сказать ребятам?
— В воскресенье я не могу.
— Почему?
Байба пристально посмотрела на Тагила. Он смутился, не выдержав её взгляда.
— Ты всё ещё сердишься на меня?
— Нет.
— Пойми. Мне уже 21. Я взрослый мужчина. А ты…
— Не надо, Тагил. Это не имеет никакого значения.
— Нет, имеет. Ты ещё наполовину ребенок. Я не имел никакого права…
— Я не ребенок, — прервала его Байба. — После того, что случилось, уже не ребёнок. Останови, мне здесь надо выйти.
Захлопнув дверцу, Байба, не оглядываясь, зашла в ближайший магазин.
«Красивая. Настоящий бутончик. Пожалуй, глупо было не воспользоваться ситуацией тогда, — размышлял Тагил. — Неужели она меня больше не любит? Не может быть. Ещё посмотрим, кто кого!»
— I love you, — известил звонкий женский голос в транзисторе. Байба не показывалась. Тагил запустил двигатель и поехал в клуб «Блазма».
«На всякий случай надо поискать новую солистку», — решил он.
* * *Даумант, увидев, что Байба села в машину Тагила, так и остолбенел. Как же это? «Всё прошло и забыто», — утверждала она два дня назад. И вот, стоило этому хлыщу поманить пальцем, как она сама в машину лезет и вешается на шею.
Даумант зашел в магазин напитков и купил «бомбу». Шарахнет всё, до последней капли. Отец утверждает, что это помогает в горе.
Дома никого не было. Даумант взял на кухне стакан, чёрный хлеб и заперся у себя в комнате. Поставил перед собой портрет Байбы, который сам рисовал когда-то, и, глядя на него, наполнил стакан до краёв.
— Прозит, старушка! За твоё счастье. Пусть тебе в жизни повезёт! Чао!
Дрожащей рукой он налил третий стакан.
— Чего пялишься на меня своими телячьими глазищами? — обратился он к портрету. — Я, дурак, свято верил, что твои глаза никогда не лгут. Смешно! Ложь, всё ложь. Любовь, дружба, верность. Где они? — Даумант стукнул по портрету кулаком, стекло разбилось, рисунок порвался пополам.
Старший брат Кристап, не достучавшись, влез в комнату через открытое окно. Даумант, бледный, спал в кровати. Кристап спрятал бутылку и быстро прибрал комнату, чтобы мать ничего не заметила.
— Что с Даумантом? — разволновалась мать.
— Ничего, съел что-то нехорошее.
Мать заботливо поставила рядом с кроватью ведро. Для Дауманта это была трудная ночь.
— Никогда, никогда больше ни капли, — клялся он сам себе.
— Что с тобой? Неприятности в училище или в личной жизни? — спросил на другой день за завтраком Кристап. — Ты вчера вёл себя, как последний идиот.
— Не всем же быть суперумными паиньками.
— Ну-ну, не психуй. Всё наладится. Старики ни о чём не догадываются. Так что держи язык за зубами.
— Жутко противное самочувствие, — признался Даумант.
— Выпей минеральной воды, поможет, — Кристап собирался на лекцию. — Тебе в училище не надо идти?