— В воскресенье приглашаю всех в Сигулду.
— Велика радость толкаться с маленьким ребенком в переполненном поезде, — мать была не в восторге от предложения мужа.
— Не будем толкаться.
— Как же мы туда попадём? Пешком, что ли?
— Это моя забота, — таинственно произнёс Найковский. — А вы приготовьте что-нибудь съестное с собой.
— Где папа? — спросил, проснувшись воскресным утром, Роланд.
Мать недовольно повела плечами. Обычно по выходным дням муж любил поваляться в постели и полистать газеты, а на сей раз улизнул тайком куда-то.
— Когда поедем в Сигулду? — не умолкал мальчик. — Папа обещал.
— Это ты у него спроси!
— Прошу, карета подана, — возвестил появившийся в дверях Найковский.
— Где же она, твоя карета? — мать не могла скрыть раздражения.
— Посмотрите в окно.
На другой стороне улицы стояла оранжевая автомашина.
— Лада. Экспортный вариант. — Лицо Найковского сияло, как у мальчишки, впервые получившего в подарок настоящий футбольный мяч.
— Мужчины как маленькие дети, — рассуждала мать Байбы, усаживаясь сзади на мягком сидении. — Было бы где время убить: одни на рыбалке, другие на футболе, многие с автомашиной возятся. Ну и пусть: глядишь, и семье польза.
Байба тоже думала о новой автомашине. Сколько тайных слёз пролито из-за неё! Годами Найковский считал каждую копейку, устраивал скандал, если мать иногда покупала для детей лакомства. Байба вспомнила своё заштопанное школьное платье, из которого она давно выросла, и старые стоптанные туфли. Нет, ей новая покупка не доставила никакой радости.
Зато маленький Роланд был в восторге.
— Для чего нужна эта педаль? Что будет, если я её нажму? Машина остановится, да? Дай мне подержать руль. Я умею.
Эта возня сына мешала Найковскому, у которого умение водить машину было в основном теоретическим. Но ему не хотелось огорчать ребёнка.
— Следи за светофором. Когда красный свет, скажи, — отвлёк он внимание мальчика.
— Я знаю, тогда нам надо остановиться, чтобы пешеходы перешли через улицу, — похвастался малыш. — Нас в садике учили. Стоп! Красный свет! Раз, два, три… семнадцать, — Роланд считал пешеходов, — желтый, зелёный. Поехали.
За городом Найковский увеличил скорость.
— Вот так! — ликовал Роланд, когда они обгоняли какую-нибудь машину. — Чего тащится, как черепаха.
— Роланд! — окликнула мать.
— Папа, эта педаль, чтобы прибавить скорость?
— Нет, она, чтобы тормозить.
— Не мешай отцу, а то съедет с дороги, — одёрнула мать сына. — Смотри, сейчас будет ущелье Лорупе.
— У-ух, как глубоко! От деревьев одни верхушки торчат.
Машину оставили на стоянке рядом с пещерой Гутмана.
В толпе туристов они излазили Чёртову пещеру, карабкались по склонам гор. Мать с непривычки запыхалась, а Байба с Роландом были неутомимы.
В Турайде возле огромной липы с раздвоенным стволом находится могила легендарной Турайдской Розы. Один ствол липы засох, а другой вовсю зеленеет.
К могиле подъехала украшенная лентами свадебная машина. Невеста, в белом платье и с фатой до земли, положила на могилу свой букет.
— Какие глупости! — громко сказал какой-то мужчина. — Сейчас другие времена и другие обычаи. Ещё неизвестно, жила ли эта Роза когда-нибудь.
— Известно, — запротестовал жених. — Я читал в газете.
Байба вообразила себя на месте Розы. А смогла бы она пойти на смерть ради своей любви к Тагилу? Что за глупые фантазии! Тагил давно уже забыл её.
* * *В витринах Рижского Дома Моделей господствовала новая мода: узкие брюки и юбки, платья, костюмы, пальто с расширенными плечами. Байба в выцветшем ситцевом платьишке с полной авоськой в руках разглядывала выставленные модели, мысленно примеряя их на себя.
— Дешево, удобно, элегантно, не так ли? — произнес знакомый голосок.
Это была одноклассница Даце Эргле.
— Как хорошо, что я тебя встретила, — щебетала она. — Разрываюсь на части. До обеда работаю здесь, у мамы в цехе, а после обеда помогаю бабушке. Ты же знаешь, как нас много. Пока всё купишь, приготовишь — столько возни! Ты встречаешься с кем-нибудь из класса?
— Только с Даумантом, — покраснев, ответила Байба. — Мы с ним занимаемся латышским. Сама знаешь, какой он лентяй. О школе Розенталя нечего и думать. Там в девятом классе осталось два места, и на них есть желающие. И в прикладном училище каждый год страшный конкурс. Послушай, сшить такой сарафан очень трудно? — вдруг переменила она тему разговора.