— Спасибо. Буду иметь в виду.
Первым делом иду в тренажёрку. В качестве короткой разминки выбираю беговую дорожку. Пробежав минут десять в среднем темпе, перехожу к упражнениям на растяжку. Затем стандартный круговой квест по залу. Сегодня у меня тренировка с акцентом на проработку мышц спины.
Через несколько часов упорного труда, утирая пот со лба, направляюсь в раздевалку, чтобы переодеться и принять душ.
Сумка с формой у меня всегда под рукой, в багажнике. Полотенца — нет. Нужно попросить у администратора.
Перед глазами встаёт испуганная моська новенькой. Поневоле усмехаюсь.
Выхожу на ресепшн, на ходу отпивая изотоник из спортивной бутылки. Новенькая на месте. Говорит с кем-то по телефону. Выглядит собранной и уверенной. Я бы сказал, даже… дерзкой?
Первая оторопь и смущение от обстоятельств нашего не совсем обычного знакомства исчезли. Передо мной — настоящий профессионал своего дела.
Пока она говорит, рассматриваю это зелёное недоразумение на её голове. На память приходят картинки из женских журналов, попавшихся мне на глаза в салоне, где я обычно стригусь раз в месяц. Кажется, это сейчас в тренде…
Да не. Где-нибудь в столице, возможно. Но не в нашем провинциальном городе, где люди в основном носят чёрное и серое. Здесь это смотрится инородно и даже глупо. Тем более в комплекте с формой администратора спортивного клуба — красное поло и легинсы.
Зачем ей эта дребедень? Лысая что ли?…
Закончив разговор, обращает своё внимание на меня.
— Вы что-то хотели?
— Э-э-мм… — кидаю взгляд на бейджик на её груди. Зачётная, между прочим. — Альбина. Да, мне нужны полотенца.
— Да, конечно. Одну минуту.
Повинуясь внезапному порыву, говорю:
— Не могли бы Вы принести их мне? Я буду в раздевалке. Два, пожалуйста. Большое и среднего размера.
Колеблется. Ещё бы. Представляет себе, наверное, помещение, полное полуголых мужиков. Успокаиваю её намеренно небрежным тоном:
— Там никого нет. Только я, — время позднее, будний день.
После паузы отвечает, явно нехотя:
— Хорошо.
Так же, не торопясь, возвращаюсь в раздевалку. Зайдя, кликаю выключателем света, расположенным сразу у входа.
Помещение заполняет вязкая темнота. Только слабые лучи, идущие из-под закрытой двери в душевую, позволяют, при должном усилии, разглядеть очертания окружающих предметов.
Через несколько минут раздаётся стук в дверь. Я молчу.
Стук становится громче. Голос новенькой:
— Простите? — опять стучит. — Я принесла полотенца, — ответом ей служит гробовая тишина.
Решайся уже. Заходи!
— Эй?… Есть тут кто-нибудь?
Дверь приоткрывается, ненадолго запуская внутрь полоску света из коридора. Проходит, осторожно ступая.
Попалась! Мысленно ликую.
Оснащенная доводчиком, дверь в раздевалку захлопывается. Опять темно.
Где-то на грани подсознания мелькает мысль. Детский сад, Захар Андреевич! Детский сад. Раздражённо отмахиваюсь от неё, как от надоедливой мухи. Во мне бурлит какой-то странный… адреналин.
— Прошу прощения? — повышает голос.
Бесшумно покидаю своё укрытие. В два шага сократив расстояние между нами, уверенно беру её за плечи и прижимаю к шкафчику.
Ожидаемо, пугается. Трепыхнувшись в моих руках пару раз, замирает.
— Не дёргайся, — шепчу ей в губы. — Я не сделаю тебе ничего плохого.
Фиксирую запястья, прижав их к поверхности за её спиной.
Её грудь лихорадочно вздымается, соприкасаясь с моей. Набирает в лёгкие воздух, чтобы что-то сказать.
Но я не даю. Резко прижимаюсь к её приоткрытому рту своим. Мысленно стону. Пи*дец, конфетка. Не удержавшись, облизываю мягкие полные губы. Настоящие? Ещё один пункт из моего списка «непривычно».
Она не шевелится. Просто стоит, замерев как птичка, зажатая в ладони.
Осмелев, проникаю языком между её зубов. Там влажно и горячо. Резко выдохнув ей в рот, целую в полную силу. Слабо дёрнувшись, начинает отвечать мне.
Давай, детка. Вот так. Давай.
Осторожно отпускаю одну её руку. Она остаётся в том же положении, что и была. Как будто мы играем в «море волнуется раз», приходит странная до глупости мысль.
Резко сжимаю её грудь свободной рукой. Настоящая!? Вот это джек-пот.
Она будто приходит в себя. Вырывает вторую руку из моей ладони. Резко толкает меня в солнечное сплетение.
Отшатываюсь, по дороге снося скамью. С грохотом она валится на пол.
Её голос громкий, но как будто надтреснутый, разрезает тишину пустой комнаты.
— Что ты творишь!? Нельзя трогать меня без разрешения!
Начинаю ржать. Бесконтрольно. События минувшего дня пополам с усталостью обрушиваются на меня.