- Здравствуй, Лена! - как можно шире улыбаюсь я, - Нечего рассказывать! Точно подметила: выздоровел, а не вылечили. Медперсонал относится ко мне странно. Подозревает, что я скорее злостный симулянт, чем их пациент.
У нас завязывается дружеский разговор. Через некоторое время Саша, деланно потирая руки, предлагает приготовить ужин по-быстрому. Я отказываюсь.
- Ты нас огорчаешь! - говорит Саша.
Только мне кажется, что не очень, исходя из того, как Лена повела бровями. Подумала, что, к счастью, ей не нужно идти во двор, растапливать печь.
Дети наконец замечают мое присутствие, оставляют игрушку и подбегают ко мне. Я присаживаюсь на корточки и обнимаю их. Они ' мучают' меня за волосы, спрашивают, почему я так долго не приходил. Супруги с умилением смотрят на нас, Лена украдкой вытирает слезы. Мы все во власти воспоминаний.
На обратном пути я останавливаюсь на одном из перекрестков, возле голосующей девушки. Присмотревшись, я вижу, что это подруга рокера. Я узнаю в ней Настю, процедурную медсестру из больницы. Но что она делает здесь, вдали от населенных пунктов, в столь поздний час? Мотоцикл сломался? Я опускаю стекло на дверце автомобиля и говорю:
- Добрый вечер, Настя!
- Григорий?! Как вы тут очутились? Вы должны тихо и смирно лежать под одеялом в отделении! - удивляется медсестра.
- Так получилось! - я делаю неопределенный жест рукой.
Настя безразлично кивает головой, смотрит вдаль дороги, а затем спрашивает:
- Подвезешь меня до работы?
- А почему нет? Садись! Но ведь ты уже сменилась! Забыла чего?
- Да не забыла! Я сутки дежурю: отгул зарабатываю. А сейчас отпросилась, мне тут нужно, кое - куда. Договорилась со знакомым, чтобы съездить с ним на мотоцикле. Но мотоцикл нас подвел!
Рассказывая, Настя открывает дверцу и усаживается на переднее сидение автомобиля. При этом она совершает много ненужных, откровенных движений телом. Оглядевшись в салоне, говорит томным голосом:
- А чехлы у тебя классные!
Сама того не подозревая, она задела в моей душе струнку. Чехлы преподнесла мне Наташа на день рождения. Причем весьма оригинальным способом: подхожу, открываю машину, а они, батюшки - светы, надеты! Да, Наташа! Она знает, что и как дарить! Я вздыхаю.
Настя мои чувства толкует по-своему. Обворожительно улыбаясь, она подвигается ко мне так близко, что, кажется, ближе уже невозможно, и голосом, переходящим в жаркий шепот, говорит:
- Послушай, южный, а может, ты меня отвезешь? Знай, в долгу не останусь!
Ее декольте, словно само собой, становится глубже. Сколько раз я давал себе слово в таких случаях быть тверже, не попадаться на эти 'женские штучки'! Но вместо категоричного отказа я неуверенно спрашиваю:
- А тебе как, далеко?
- Не очень. Пару километров.
- Ну... хорошо, я все равно хотел прокатиться! - нехотя соглашаюсь я.
Настя тут же лениво отодвигается. Считает, что теперь я никуда не денусь. Мысленно укоряя себя за податливость, я разгоняю машину до скорости ветра в штормовом море. От этого получаю такое удовольствие, что, забывшись, в полный голос исполняю песню собственного сочинения на фарси. В результате не сразу понимаю, почему Настя кричит мне в ухо:
- Приехали! Приехали! Тормози!
Оставляя на мокрой траве обочины след от колес, я останавливаюсь в придорожных кустах, за которыми в наступивших сумерках угадывается длинное одноэтажное здание. Настя высовывается из окошка 'Москвича', и машет рукой водителю грузовика, недовольному нашим маневром, чтобы он ехал дальше. Затем она шипит в мой адрес:
- Спасибо с поклоном, что хоть здесь затормозил! Что ж, обожди, я ненадолго!
- А что это? - спрашиваю я, сквозь кусты разглядывая здание, похожее на барак.
- Колхозная гостиница для шабашников! - отвечает медсестра.
Она выходит из машины, и, цокая каблуками, идет по бетонке к недалекому съезду. Я провожаю ее взглядом, а затем, зевнув от скуки, пытаюсь настроить радио. Но тишину вдруг нарушает автомобильный сигнал такой длительности, что я решаю пробраться к гостинице напрямую, через заросли, и посмотреть, что происходит.
Настя находится на стоянке, возле единственной машины, марки 'Волга'. Просунув руку в открытое окошко, она изо всех сил давит на кнопку клаксона. У меня сердце сжимается: на 'Волге' такие же, как и у меня, автомобильные номера. Надо же, земляки! Хорошо, что я сюда не заехал! У меня совсем нет желания с кем - либо общаться, а тем более, по восточному, словоохотливому обычаю.