Шварц беспокоился о психическом состоянии Мунвеса. "Вы там совсем один? Пьешь и доводишь себя до синего угара".
Мунвес признал, что действительно пил. "Испугался нападок, которые на меня обрушиваются. Я очень хочу покоя", - написал он.
Мунвес перешел к вопросу о Шари Редстоун. "Она ни с кем не может найти общий язык", - утверждал он. "Всегда в суде". Он опасается, что она "будет преследовать меня".
Через час он добавил: "Это будет ад".
ЭПИЗОД 7.
"
All
Out
War
"
Шварц был не единственным членом окружения Мунвеса, обеспокоенным его душевным состоянием. "Как ты держишься?" написал Ианниелло Мунвесу на следующий день, 12 мая. "У нас действительно нет выбора, и если мы проиграем, то все равно уйдем. Это она виновата, а не мы".
Мунвес чувствовал себя не лучше. "Я чувствую себя дерьмово", - сказал он. "Я знаю, что это ее рук дело. Но это будет тотальная война".
Мунвес назвал Шари "сумасшедшей" и предупредил: "Вы лишаете ее всей жизни".
"Viacom - это ее жизнь", - возразил Ианниелло. "Она не имеет никакого отношения к нашей компании. За ее проблемы мы заработаем ей еще миллиард. У нее все еще есть игрушка в Viacom. [У нее есть свой совет директоров и свой человек, который им управляет".
Хотя Мунвес не был членом специального комитета, его союзники информировали его о каждом шаге, и наоборот. На следующий день, в воскресенье, 13 мая, Мунвес написал Гордону: "Это ЯДЕРНОЕ. Последняя наша встреча с ними не была таковой". Он понял, что пути назад уже не будет. "После подачи документов сделка невозможна". Говоря о Шари: "Она не будет управляемой".
"Сейчас она неуправляема", - ответил Гордон.
Мунвес вновь намекнул на невысказанную угрозу из своего прошлого.
"Она собирается привести причины, по которым она упомянула о моем увольнении".
Через десять минут Мунвес снова изменил курс, написав на Шварцу: "Я не могу этого сделать. Я не хочу подавать заявление. Это будет публичная война в течение 6 месяцев. Я эмоционально не готов к этому. Я лучше уйду. Извини".
Шварц ответил только: "Я понял".
Мунвес сообщил о своем решении Гордону. "Извини, Брюс. Я не согласен на подачу заявления. Мы должны еще раз попытаться договориться. Я ухожу. Я не могу этого сделать. Это будет ужасная драка".
Гордону пришлось уговаривать Мунвеса вернуться в компанию. Гордон не был удивлен тем, что Мунвес колеблется. Он знал, что Мунвес не любит конфликтов, и беспокоился о том, что Шари и ее советники по связям с общественностью могут нарыть о нем информацию (хотя ему и в голову не приходило, что эти опасения могут быть связаны с обвинениями #MeToo). Но Гордон считал, что его долг перед акционерами, а не в том, чтобы облегчить жизнь Мунвесу. И он был убежден, что слияние не отвечает интересам акционеров CBS.
В тот день совет директоров собрался по телефону, чтобы рассмотреть вопрос о специальных дивидендах и нападении на семью Редстоунов. Во время заседания Гордон отправил Мунвесу сообщение: "Я действительно не думаю, что тебе стоит это делать. Ты разрушаешь свой авторитет".
"Я не готов к борьбе", - ответил Мунвес. "Я не могу этого сделать. 6 месяцев атак. Нет".
"Вы потеряете совет директоров, команду руководителей, сотрудников и рынок", - возразил Гордон. "Вы беспокоитесь о своей репутации. Это разрушит ее". Он добавил: "Чад [Гиффорд] уйдет. За ним последуют другие. И что тогда?"
Гордон продолжил. "Вы совершаете огромную ошибку, о которой потом будете жалеть. Собираетесь ли вы позвонить и сообщить группе о своем решении? Чем, по вашему мнению, закончится этот разговор?"
Мунвес не сразу ответил. Через семь минут Гордон предпринял другую попытку.
"Я чувствую, что не помогаю Вам справиться с этим. Что я могу сделать?"
"Ничего", - ответил Мунвес. Он мучился от мысли, что если он поддержит голосование по размыванию доли Redstones и последующий судебный процесс, Шари набросится на него со всей возможной мощью. Если же он откажется, то потеряет поддержку Гордона, Гиффорда и других преданных ему директоров.
"Я болен в любом случае", - добавил Мунвес. "Я никогда не чувствовал себя хуже". Он продолжил: "Публичное зрелище". Шари "хочет им управлять. Давайте позволим ей".
Другие члены комитета были хорошо осведомлены о колебаниях Мунвеса. В различных беседах он менял свое мнение или давал противоречивые ответы, когда его спрашивали, поддерживает ли он решение отказаться от слияния и начать судебный процесс по лишению Шари контроля над компанией. Теперь комитет принял решение пойти по "ядерному варианту", но, поскольку официальное голосование уже состоялось, его члены хотели услышать непосредственно Мунвеса. Они хотели действовать только при полной поддержке Мунвеса.