Ветер незаметно пригнал баржу к нашему берегу, и я мог теперь хорошо его разглядеть.
У мальчика были светлые волосы и такое бледное личико, что сквозь тонкую кожу на лбу просвечивали голубые жилки. Выражение его лица было болезненным, кротким и грустным.
— Сколько мы должны заплатить за представление? — спросила меня молодая женщина.
— Это зависит от того, насколько вам понравилось наше представление.
— Тогда, мама, нужно заплатить очень дорого, — заявил мальчик.
Потом он добавил еще несколько слов на непонятном мне языке.
— Артур хочет поближе посмотреть на ваших артистов, — обратилась ко мне молодая женщина.
Я сделал знак Капи, и он прыгнул на палубу.
— А другие? — закричал Артур.
Зербино и Дольче последовали за своим товарищем.
— А обезьянка?
Но я не решился пустить туда Душку: я не был уверен в нем. Я боялся, что, очутившись на палубе, он начнет выкидывать такие штучки, которые могут не понравиться молодой женщине.
— Разве ваша обезьянка злая? — спросила она.
— Нет, но Душка большой проказник, и я боюсь, что он будет себя плохо вести.
— Тогда идите с ним вместе.
При этих словах она сделала знак человеку, который стоял у руля, и тот, пройдя на нос лодки, перебросил на берег мостки. Теперь я мог, взяв арфу на плечо и Душку на руки, спокойно войти на палубу.
— Обезьянка, обезьянка! — закричал Артур.
Я подошел к мальчику, и пока он гладил и ласкал Душку, я внимательно его рассматривал.
Удивительное дело! Он на самом деле был привязан к доске.
— У тебя есть отец, дитя мое? — спросила меня молодая женщина.
— Да, но в настоящий момент я остался один.
— Надолго?
— На два месяца.
— Бедный мальчик! Как же ты проживешь один целых два месяца?
Я рассказал ей о том, как Виталиса посадили в тюрьму за то, что он заступился за меня, и как с тех пор я не заработал ни одного су.
Во время моего рассказа Артур играл с собаками, но он все слышал.
— Вы, должно быть, страшно голодны! — воскликнул он.
Услыхав его слова, собаки принялись лаять, а Душка начал яростно тереть живот.
— Мама!.. — сказал Артур.
Мать поняла его просьбу. Она произнесла несколько фраз на непонятном мне языке, и женщина, которая смотрела на нас в полуоткрытую дверь, тотчас же принесла маленький накрытый столик.
— Садись, дитя мое, — обратилась ко мне молодая дама.
Я не заставил себя просить дважды, положил арфу и живо сел за стол. Собаки уселись вокруг меня, а Душка вскарабкался ко мне на колени.
— А твои собачки едят хлеб? — спросил меня Артур.
Едят ли они хлеб? Я дал каждой из них по кусочку, и они с жадностью проглотили его.
— А обезьянка!
Но Душка уже сам о себе позаботился. В то время как я кормил собак, он схватил кусок пирога, которым и давился теперь под столом. Я тоже взял ломоть хлеба и если не давился им, как Душка, то ел его с неменьшей жадностью.
Артур молча смотрел на нас во все глаза, пораженный нашим аппетитом.
— А где бы вы сегодня обедали, если бы не встретились с нами? — спросил Артур.
— Вероятно, мы не обедали бы вовсе.
— А завтра где вы будете обедать?
— Возможно, нам удастся завтра что-нибудь заработать.
Артур прекратил вопросы и повернулся к матери. Между ними начался длинный разговор на том же непонятном мне языке.
Казалось, он просил ее о чем-то, на что она не хотела согласиться или против чего имела какие-то возражения. Вдруг Артур снова повернул ко мне голову.
— Хочешь остаться у нас? — спросил он.
Я молча смотрел на него. Такого вопроса я не ожидал.
— Мой сын спрашивает, хочешь ли ты остаться здесь?
— На барже?
— Да. Артур болен, врачи велели ему лежать неподвижно на доске. Для того чтобы он не скучал, я устроила ему эту поездку. Оставайся с нами. Собаки и обезьянка будут давать представления, а ты будешь играть нам на арфе. Мальчику твоих лет не так-то легко заработать деньги.
Я быстро сообразил, каким спасением было для меня это неожиданное приглашение, и, взяв руку молодой женщины, с благодарностью поцеловал ее.
Она, видимо, была этим тронута и нежно погладила меня по голове.
— Бедняжка! — прошептала она.
Так как меня просиди играть на арфе, то мне казалось, что я должен немедленно выполнить их желание. Я взял инструмент, сел на носу баржи и заиграл.
В это время молодая женщина поднесла к губам маленький серебряный свисток. Раздался резкий свист. Я тотчас же перестал играть, не понимая, в чем дело.