Мы поднимались довольно долго и наконец добрались до вершины горы. Виталис по-прежнему не выпускал моей руки.
– Позвольте мне немного отдохнуть, – попросил я.
– С удовольствием, мой мальчик.
Он отпустил мою руку и в то же время многозначительно взглянул на Капи, который, очевидно, понял его. Тотчас же, как это делают пастушечьи собаки, Капи встал позади меня. Я понял, что Капи мой сторож и, если я попытаюсь сделать хотя бы одно движение, чтобы удрать, он схватит меня за ногу.
Я уселся на краю дороги, обсаженной дёрном. Капи улёгся рядом.
Внизу расстилалась долина, по которой мы только что шли. А ещё дальше одиноко стоял тот домик, где протекло моё детство. Его нетрудно было отыскать среди деревьев, потому что в это время небольшая струйка дыма выходила из трубы и поднималась вверх, почти достигая нас. Мне показалось, что с этим дымом до меня донёсся запах сухих дубовых листьев, что я сижу у нашего очага, на маленькой скамеечке, а ветер, забравшись в печную трубу, выбивает дым мне прямо в лицо. Несмотря на далёкое расстояние и большую высоту, все предметы, хотя и в уменьшенном виде, были отчётливо видны. Единственная курица, которая у нас ещё оставалась, ходила взад и вперёд по навозной куче. Отсюда её можно было принять за маленькую птичку. За углом дома я видел грушевое дерево с искривлённым стволом, на котором я любил кататься верхом. Дальше, рядом с ручьём, протекавшим светлой ленточкой по зелёной траве, находился мой отводной канал. Я выкопал его с огромным трудом, для того чтобы приводить в движение колесо мельницы, которую я сам сделал. Колесо это, увы, ни разу не повернулось, несмотря на все мои старания. Всё там было по-прежнему, всё находилось на своих обычных местах: и тачка, и плуг, сделанный из кривого сучка, и ящик, где я растил кроликов, и садик, мой дорогой садик…
Кто увидит, как зацветут мои милые цветочки? Кто будет ухаживать за моими земляными грушами? Конечно, Барберен, противный и злой Барберен.
Один только шаг – и всё исчезнет навсегда…
Вдруг на дороге, ведущей от деревни к дому, я заметил белый чепчик. Он исчез за деревьями, потом быстро появился снова. На таком далёком расстоянии я мог различить только белый чепчик, который, подобно светлой весенней бабочке, мелькал среди ветвей. Но в иные моменты сердце видит лучше и дальше, чем самые зоркие глаза. Я узнал матушку Барберен. Это она, я был в этом уверен, я это чувствовал.
– Ну что, – спросил меня Виталис, – идём дальше?
– Подождём ещё, прошу вас!
– Значит, мне сказали неправду, и ноги у тебя слабые. Ты уже устал. Это сулит нам мало хорошего.
Но я ничего не ответил, а всё глядел и глядел.
Да, это была матушка Барберен: её чепчик, её синяя юбка.
Она быстро шла, словно торопилась как можно скорее вернуться домой. Подойдя к калитке, она толкнула её и быстро вошла во двор.
Я тотчас же вскочил, забыв о Капи, который прыгал вокруг меня.
Матушка Барберен недолго оставалась в доме. Она тотчас же вышла оттуда и принялась бегать по двору взад и вперёд, протягивая руки. Несомненно, она искала меня. Я рванулся вперёд и громко закричал:
– Мама! Мама!
Но мой крик не долетал до неё и не мог заглушить журчание ручья.
– Что с тобой? Ты сошёл с ума? – спросил меня Виталис.
Я молчал, не отрывая глаз от матушки Барберен. Но она не знала, что я нахожусь так близко от неё, и не думала о том, что ей следует только взглянуть наверх, чтобы увидеть меня. Она пробежала через двор, вернулась на дорогу и стала повсюду искать меня. Я закричал ещё сильнее, но и на этот раз безуспешно.
Тогда Виталис понял, в чём дело, и подошёл ко мне. Он сразу заметил белый чепчик.
– Бедный малыш! – пробормотал он вполголоса.
– Умоляю вас, позвольте мне вернуться! – закричал я, ободрённый его словами.
Но он взял меня за руку и заставил спуститься на дорогу:
– Ты уже отдохнул. Идём!
Я хотел вырваться, но он крепко держал меня.
– Капи, Зербино! – позвал Виталис.
Собаки окружили меня. Пришлось следовать за Виталисом.
Пройдя несколько шагов, я обернулся, но мы уже перевалили через вершину горы, и я не увидел больше ни нашей долины, ни нашего домика. Одни голубоватые холмы, казалось, поднимались до самого неба. Взгляд мой затерялся в безграничном воздушном пространстве.
Глава V
В дороге
На вершине горы, которая разделяет бассейны рек Лауры и Дордони, Виталис взял меня за руку, и мы тотчас же начали спускаться по склону, обращённому на юг. Только после того как мы прошли около четверти часа, Виталис выпустил мою руку.