— Меньше суток.
Она качнула головой и снова вернулась к полкам, разыскивая там лекарство.
— Вот, эти эффективные, — девушка положила передо мной коробочку с необходимыми таблетками. — Что-нибудь ещё?
Я помялся: стоит ли мне ещё брать лекарства, о которых я заранее подумал? Может, альфа ограничится одним разом и ко мне больше в спальню врываться не будет, а если он решит продолжить, то следует подготовиться к этому событию. Лучше ему, конечно, по шее дать, но вряд ли я смогу от него отбиться. Давлю в себе слёзы, что так не вовремя подступили к горлу. Хочется кричать от несправедливости в этом мире! Но меня никто не услышит.
— Да, — стараюсь, чтобы голос звучал спокойно, — необходимы противозачаточные.
— Такие лекарства лучше всего покупать после консультации с врачом.
— Пожалуйста, мне очень надо.
Фармацевт нахмурилась, но пошла искать нужную коробочку.
— Вот эти подходят большинству омег-парней, — она протянула мне таблетки, — но перед применением внимательно ознакомьтесь с инструкцией!
— Спасибо, — я торопливо полез в сумку за кошельком.
— Вам следует обратиться в полицию, а не стоять здесь.
Удивлённо поднимаю глаза на девушку, чувствую, как лицо начинает гореть. Неужели по моему внешнему виду понятно, что со мной произошло? Опускаю глаза и непроизвольно обхватываю правой ладонью запястье левой руки в том месте, где сейчас находится браслет с номером Ричарда. Девушка проследила мой взгляд и округлила глаза.
— Мне жаль, — тихо проронила она.
Я качнул головой, чувствуя, как глаза защипало, расплатился и вышел из аптеки. Вдохнул полной грудью ещё по-летнему тёплый воздух. Сразу стало легче. Над головой тихо качаются кроны деревьев, шурша уже пожелтевшей листвой. Обманчивая свобода. По аккуратным дорожкам не спеша гуляют родители с маленькими детьми. Люди в деловых костюмах спешат куда-то. Все они свободнее, чем я, но абсолютной свободой и они не обладают. Все мы ограничены в этом. Все мы подчиняемся определённым законам, правилам. Нас воспитывают, вгоняя в определённые рамки поведения, чтобы каждый соответствовал образу порядочного гражданина общества. Все мы не свободны, просто у кого-то свободы больше, у кого-то меньше.
Сажусь в машину и быстро доезжаю до дома. А я и не заметил, как стал называть этот огромный особняк домом. Ворота открываются передо мной легко, как только я подхожу к ним.
Не спеша прохожу по дороге, ведущей к дому. Идти внутрь совсем не хочется. Смотрю на сад — хорошо бы там сейчас прогуляться, но сил у меня осталось только на то, чтобы лечь и отдохнуть. Поясница болит.
Захожу через главный вход, держу в руках маленький пакет из аптеки, самостоятельно открываю двери, переступаю порог особняка и поворачиваю голову на звук приближающихся шагов. Ко мне быстро идёт Ричард. Я только и успеваю подумать о том, что этого мне ещё не хватало, как альфа бьёт меня по щеке тыльной стороной ладони. Падаю, выставляя вперёд руки. Сил нет после вчерашнего, чтобы удержаться на ногах, к тому же я сегодня ещё ничего не ел. Тюбик с мазью выпадает из пакета. Кожу на щеке жжёт, запястья начинают болеть. Подношу руку к лицу, прислоняю прохладную ладонь к больному месту и поднимаю глаза на Ричарда. Пытаюсь взглядом передать ненависть и злость, что я сейчас чувствую по отношению к этому человеку.
— Что я тебе говорил по поводу твоих выходов на улицу? — альфа опускается рядом со мной на корточки. — Я приказал тебе не выходить.
— Это не означает, что я должен выполнять твой приказ, — я смотрю на пол в поисках выпавшей мази, она мне необходима, сейчас внутри вновь чувствую боль.
— Означает, ты мой и должен меня во всём слушаться. Или ты ещё не понял, что я за непослушание могу тебя наказать?
Я посмотрел на Ричарда глазами, полными слёз и обиды. Я ничего плохого этому человеку не сделал, так с чего же он взъелся на меня?
— Почему бы тебе не найти человека, которому подобные игры были бы по душе? — я наконец дотягиваюсь до тюбика и беру его в руки.
Ричард хватает меня за волосы, заставляя запрокинуть голову назад. С трудом сдерживаю слёзы, сжимаю зубы, смотрю альфе прямо в его синие глаза. Ричард хватает меня за левую руку, на которой надет браслет и в которой я держу мазь.
— Ты думаешь, эта штука спасёт тебя, — он зло трясёт моё запястье с браслетом, — ты думаешь, его невозможно снять? Ты дурак, если веришь в это. Не всем людям ты нужен живым или с рукой, её можно просто отрезать вместе с ним!
Его голос стал мягче, он отпустил мои волосы и посмотрел на мою ладонь — я поспешно сжал в ней тюбик с заживляющей мазью.
Глава 14
Ричард отпустил меня, поднялся на ноги и с высоты своего роста наблюдал, как я неуклюже поднимаюсь, подбираю пакет из аптеки и ковыляю в свою комнату. Смотреть на него и тем более продолжать с ним разговор у меня не было никакого желания.
Как можно быстрее добираюсь до своей комнаты. Захожу и тут же падаю на кровать, воя от тянущей боли внизу живота и жжения в заднем проходе. Глотаю горько-солёные слёзы от обиды и злости. Извиваюсь на кровати. Как же больно! Когда же это жжение пройдёт?! Закусываю губу, чтобы слишком громко не стонать. Я думал, что никаких серьёзных повреждений у меня нет. Как только боль успокаивается, осторожно сажусь, морщась. Беру пакет, лежащий рядом, и достаю тюбик — надо было ещё и от синяков купить мазь. Угрюмо рассматриваю свои запястья: когда сегодня альфа схватил меня за руку, я еле сдержался, чтобы не закричать от боли.
Осторожно поднимаюсь с кровати и направляюсь в ванную, там быстро привожу себя в порядок. Моюсь и смазываю как могу более тщательно лекарством свои повреждения. Выхожу. В животе урчит, напоминая мне о том, что я сегодня ещё ничего не ел. Вздыхаю. Идти на кухню ни сил, ни желания нет абсолютно, но если я не поем, то ресурсов на восстановление у меня не будет, так что придётся это сделать. Направляюсь туда.
Захожу на кухню. Само помещение условно разделено на две части, одна из которых предназначена для приготовления еды для самих хозяев и приёма большого количества гостей, там расположена профессиональная техника и работают повара, а другая часть выглядит обычно. Здесь же находится большой круглый стол, занимающий небольшую нишу в стене, — это место, где обедает и собирается вечерами прислуга. Я неоднократно видел здесь работников этого дома, когда они пили чай, но никогда не решался к ним подойти, потому что в этой компании всегда был Колин и он встречал меня недобрым взглядом, от которого у меня бежали мурашки по коже.
Подхожу к холодильнику. Еды, как обычно, полно. И как она только не успевает испортиться? Похоже, за этим следит сам Колин. Интересно, сколько сейчас времени. Завтрак я пропустил, но вот скоро ли обед — не знаю. Из основной части кухни доносятся соответствующие звуки: лязг ножей, бренчание кастрюль, разговоры и смех поваров. Еда мне сейчас в рот не полезет. Организм хочет есть и чувствует слабость, но при этом не хочется абсолютно ничего. Достаю из холодильника овощи: огурцы и помидоры. Промываю их под струёй воды, останавливаю взгляд на изобилии ножей: если я один заберу себе, кто-нибудь это заметит? Оглядываюсь — на кухне по-прежнему никого нет. Дрожащей рукой беру самый маленький нож, его можно легко спрятать в карман или под подушку, и если Ричард ещё раз ко мне полезет, то я смогу применить его в качестве самообороны. Зажмуриваюсь. Слёзы наворачиваются на глаза. Зажимаю нож в руке. Страшно представить, что со мной будет, если мне удастся ранить Ричарда, а если я его случайно таким образом убью? Единственное, ради чего стоит брать это оружие, так это чтобы напугать альфу, если он опять ко мне будет приставать. Нож осторожно укладываю в карман брюк, предварительно обмотав лезвие кухонным бумажным полотенцем.
— Что ты тут делаешь в такое время?
Голос звучит от двери в кухню, и я вздрагиваю от неожиданности, поворачиваюсь к Колину лицом, держа руку в кармане с ножом. Омега оглядывает меня, его выражение лица меняется со строгого на удивлённое. Крылья его носа раздуваются — принюхивается, и я прекрасно понимаю, какой запах он сейчас чувствует. Опускаю голову, разворачиваюсь обратно к столешнице.