Грейс отстегнула ремень и, открыв дверь, спрыгнула в воду. Бета повернулся к нам и закричал:
— Чего ждёте?! Быстрее! — он открыл дверь со своей стороны и начал стрельбу по нападавшим.
Прыгать в реку, где могут быть камни, было страшно, но оказаться запертым в машине, когда она упадёт в реку, совершенно не хотелось. Последовал сильный удар. Машина покачнулась и, окончательно ломая защитные ограждения, полетела вниз, ударяясь о толщу. Удар был сильный, но мы с Кики были всё ещё пристёгнуты, поэтому нас только сильно встряхнуло, в отличие от телохранителя, который ударился об резко закрытую дверь. Он грязно выругался и стал кричать ещё громче, стараясь перекрыть шум реки. Автомобиль стал быстро наполняться водой.
— Выходим через окно!
— А здесь не безопаснее?
Машина была пока на плаву, и я не хотел лезть под пули, которые до сих пор летели со стороны моста.
— Нет, машина утонет. Открывайте окна и выбирайтесь.
Мужчина одним быстрым движением перекинулся через сидение и отстегнул меня, потом Кики. Я открыл окно. Машину трясло и качало, било об камни, вода заливалась внутрь салона. Холодные брызги летели в лицо.
— Кики, выбирайся скорее!
Я помог мальчишке вылезти из салона, пока машина окончательно не пошла ко дну и течением не выбросило на камни. Кики прыгнул в холодную воду, барахтаясь и отплевываясь. Я полез следом за ним. Вновь послышалась череда выстрелов. Ногу прожгло острой болью. Я прыгнул и оказался в холодной, тёмной воде.
Стараюсь как можно быстрее выбраться на поверхность. Тяжело и больно. Выныриваю. Ищу глазами Кики. Он далеко от меня, его медленно уносит вниз по течению. Не обращая внимания на боль и стрельбу, плыву к нему. Омега периодически уходит под воду, а затем вновь выныривает. Только сейчас подумал о том, что Кики может не уметь плавать. Из-за своей занятости сам редко посещал бассейн, который есть в особняке, а омегу я видел всего несколько раз около него, но чтобы он плавал там — нет. Ему негде было этому научиться. Он всю свою жизнь провёл, запертый в четырёх стенах: сначала у родителей в квартире, где просто не было возможности научиться, потом у меня в доме. И я не приложил никаких усилий, чтобы сблизиться с ним, узнать его лучше, научить плавать, и сейчас он молча тонет, барахтаясь и захлёбываясь водой.
Совсем рядом просвистела пуля, оцарапав мне висок. Трачу много сил, но догоняю Кики, подплываю к нему со спины, чтобы не утопил нас обоих. Он пытается ухватиться за меня. Кричу ему, чтобы успокоился, но он меня не слышит. Хватаю его, стараюсь успокоить, говорю, что я его удержу и он не утонет. Нас уносит течением вниз по реке. Барахтаемся, уходя под воду и выплывая из неё вновь. Стрельба и ругань нападавших осталась позади. Несколько раз неудачно ударяюсь о камни. Горные реки всегда коварны и скрывают много опасностей.
Не знаю, сколько по времени мы так плыли. Несколько раз я терял Кики из виду и вновь находил. С большим трудом, но смогли выбраться на каменистый берег. Я был вымотан, очень замёрз, всё тело болело, особенно нога, так что я сразу же отключился. Очнулся уже поздно вечером, укрытый сосновыми ветками. Тихо застонал от боли. Очень хотелось пить. Кики, сидевший рядом с маленьким костром, посмотрел на меня. Омега имел вид очень уставший и был весь перепачкан сажей.
— Воды, — прошептал я пересохшими губами.
Свой голос я не узнал, он был совершенно охрипшим. Кики тут же подсел ко мне и приложил к губам пластиковую бутылку. Откуда он достал её здесь?
— Здесь тоже есть мусор. Похоже, он повсюду, — Кики сам ответил на мой невысказанный вопрос, растерянно посмотрел по сторонам, потирая свои колени. — Я ещё нашёл небольшую металлическую чашу. Жаль, она неглубокая, но воду в ней можно вскипятить. Кое-как смог развести костёр, — омега посмотрел на меня. — Никогда не пытался этого делать, только читал и в фильмах смотрел, как это делают актёры. Там всё кажется таким простым, а на деле это очень сложно. В лесу нашёл грибы, раньше никогда не видел, как они растут, — Кики улыбнулся. — И даже ягоды есть. Думаю, если пойти вдоль реки, можно выйти к городу или свалке, — тут он замолчал ненадолго и посмотрел в сторону, где шумела вода.
Таким Кики я давно не видел — он был очень возбуждён и много разговаривал.
— Как думаешь, они ищут нас? — омега повернулся ко мне.
— Да. И те, и другие.
Нога очень болела, а тело чесалось от сосновых иголок. Я поморщился, приподнимаясь и скидывая с себя ветки. Посмотрел на ногу — пуля попала в голень, рана была перетянута куском моих брюк.
— Я не знал, чем тебя укрыть. Тебе было холодно. Ты ранен.
Кики заглянул мне в глаза, а я лишь усмехнулся.
— Я знаю.
— Похоже, пуля застряла внутри, я не знаю, как её оттуда достать. Я промыл рану, но мне нечем её обработать, — Кики словно чувствовал себя виноватым. — Тебе срочно надо в больницу, — омега вздохнул и вновь посмотрел в сторону реки, потом перевёл взгляд на свои руки. — Как ты думаешь, что с Реджи? — поднял на меня свои глаза.
— С ним всё хорошо, — я попытался мягко улыбнуться и дотронулся до пальцев омеги, он вздрогнул, но руку не отдёрнул. — Моя мама о нём позаботится, к тому же он в доме под надёжной охраной.
Кики покачал головой, отводя взгляд и убирая свои руки от меня. Он подсел ближе к костру, прямо на землю, застеленную сосновыми иголками, стал ломать ветки и подбрасывать их в огонь.
— Я ягод набрал. Брусника, — протянул мне своеобразный стаканчик, сделанный из пластиковой бутылки.
— Спасибо, — я взял ягоды из рук омеги.
— Этим, конечно, не наешься, но всё равно лучше, чем ничего, — он посмотрел на меня и улыбнулся.
Кики с интересом рассказывал, как он ходил по лесу, как ему было страшно, что он ничего подобного в жизни не видел. Он так преобразился, с него словно слетела вся хандра, он был оживлён, возился у костра, подбрасывая туда всё новые ветки. Его волосы были уложены в хвост. При мне он всегда его распускал, потому что я требовал от него этого, и теперь понимаю, насколько зря. Сейчас его лицо было совершенно открытым, он не прятал его и широко улыбался. Я молча любовался им. Я не помню, видел ли его таким когда-нибудь. Всегда принимал как должное, что он находится рядом со мной, что это просто зов природы для продления рода, и не прилагал достаточно усилий, чтобы хорошо узнать своего Истинного.
Когда совсем стемнело и стало холодно, мы стали укладываться спать. Я лёг на колючую хвою и укрылся сосновыми ветками. Кики ещё какое-то время подкидывал дрова в костёр и обкладывал его камнями, принесёнными с берега реки. После завершения этого процесса омега подошёл ко мне и лёг, прижимаясь и обнимая со спины, грея своим теплом. Утром я проснулся оттого, что Кики завозился и встал.
— Ты куда?
Хватаю его за руку. Омега сейчас может спокойно уйти и не вернуться — даже не знаю, почему он до сих пор этого не сделал.
— Я скоро вернусь, — Кики посмотрел на меня и попытался высвободить руку, но я продолжал её крепко держать. — Я вернусь, правда, — омега осторожно всё же высвободил свою руку из моих пальцев и направился к реке.
Поднимаюсь, придерживаясь за дерево. Раненая нога болит, встать на неё не могу. Своеобразный бинт, сделанный из оторванной штанины, был полностью пропитан кровью. Морщась от боли, немного отхожу в сторону, чтобы облегчиться. Омега вернулся быстро, с влажными волосами и с небольшим количеством ягод в пластиковом стакане.
— Нам надо идти, — я протянул Кики бутылку воды. — Нас здесь легко могут найти. Только мне нужна какая-нибудь палка, которая способна выдержать мой вес, — я огляделся по сторонам в поисках необходимого.
— Я сейчас найду.
Кики ушёл в глубь леса и вскоре вернулся с толстой веткой, вполне подходящей под костыль. Край омега замотал в свою кофту, оставаясь в одной рубашке, и сунул мне под мышку, мою руку он положил к себе на плечо, помогая мне держаться на ногах. Так мы и пошли сквозь лес, очень медленно и тяжело. Кики молча шёл и тащил меня на себе. В лесу мы провели два дня, несколько раз за это время слышали шум вертолёта. В такие моменты Кики оставлял меня и старался выбежать на открытое пространство, чтобы его можно было заметить. Мне становилось всё хуже и хуже. Поднялась температура. Омега как мог промывал мою рану и помогал мне во всём.