- Здравствуйте, Эмиль Владиславович! - донеслось из-под маски. - Рад вас видеть в хорошем расположении духа.
Последняя фраза прозвучала с налетом сарказма, ибо, разумеется, расположение духа у Вредлинского было вовсе не хорошим, а скорее хреновым, если не употреблять более крепких эпитетов на букву "х". Впрочем, голос, несмотря на утробную басовитость, звучал вполне интеллигентно, без свойственной нынешнему поколению приблатненности. Кроме того, Вредлинский интуитивно определил, что человек, скрывающийся под маской, явно не молод, несмотря на подтянутость фигуры. В том, что неизвестному либо уже стукнуло шестьдесят, либо около шестидесяти, Вредлинский был убежден.
- Здравствуйте, - сумев придать голосу некоторую твердость, произнес Эмиль Владиславович. - К сожалению, не имею чести вас знать, тем более что вы от меня замаскировались...
- Приношу свои извинения сразу за все, - сказал великан. - В первую очередь за то, что привез вас сюда без вашего согласия. Во-вторых, за то, что не представляюсь и не показываю вам своего лица. Можете называть меня "Генералом", даже без обращений "господин" или "товарищ", - я не обижусь.
- "Генерал" - это звание или кличка? - полюбопытствовал Вредлинский.
- Это несущественно, Эмиль Владиславович, - снисходительно ответил Генерал. - Во всяком случае, мои возможности до некоторой степени сопоставимы с генеральскими. И даже слегка превосходят их...
- Вероятно, потому, что вы действуете вне рамок закона?- спросил Эмиль Владиславович.
- Опять-таки я не стану ни подтверждать, ни опровергать ваше предположение.
- Если вы похищаете ни в чем не повинного человека,- произнес Вредлинский желчно, - и увозите его буквально из дома, без предъявления каких-либо постановлений прокурора - это преступление, даже если вы - министр внутренних дел.
- А кто вам сказал, что это было похищение? - ухмыльнулся Генерал. - Мы вас не похищали, а насильственно эвакуировали. Для того, чтоб спасти от убийц. Ведь вы вчера вечером подверглись нападению, не так ли? И судя по тому, что с обеих сторон было произведено больше десятка выстрелов боевыми патронами, вряд ли это была ребяческая игра в "войну". Ваш телохранитель, бесспорно, заслужил прибавку к жалованью. По моим данным, у ваших оппонентов один убитый и двое раненых. Но не исключено, что налет на вас может повториться. Вот мы и приняли превентивные меры.
- Я понимаю, - пробормотал Вредлинский с максимальной деликатностью в голосе, - что в моем положении не стоит задавать лишних вопросов и интересоваться, кого вы подразумеваете под словом "мы". Но позвольте хотя бы знать, являетесь ли вы государственной или частной организацией?
- В принципе я мог бы и не отвечать на ваш вопрос,- сказал Генерал, - но думаю, особой беды не будет, если вы узнаете, что мы не работаем на нынешнее правительство. Тем более что это был последний вопрос, который я вам разрешил задать...
- Но меня волнует судьба семьи! - рискнул перебить его Вредлинский. - У меня жена и двое взрослых детей! Что будет, если бандиты попытаются выместить на них свою злобу?
- Уверяю вас, господин Вредлинский, вашим близким ничего не угрожает. Те, кто устроил на вас охоту, руководствуются не чувством мести или какими-то маниакальными мотивами, а вполне конкретными и рациональными соображениями. Хотя, как мне кажется, несколько наивными и авантюристическими. Какими именно, я поясню вам несколько позже. А пока мне надо будет задать вам несколько вопросов. Желательно, чтобы вы проявили максимальную искренность, ибо от степени достоверности того, что вы скажете, будут зависеть стиль и характер наших дальнейших отношений. В конечном итоге - ваша жизнь, здоровье и благополучие ваших родственников. Вы меня понимаете?
- Конечно, я понимаю... - пролепетал Эмиль Владиславович.
- Очень хорошо. Итак, сейчас вы перескажете мне всю историю вашей дружбы с Павлом Николаевичем Мануловым. Начиная со ВГИКа и кончая последними днями. Желательно максимально подробно поведать о вашем вступлении в масонский клуб "Русский Гамлет". Прошу.
Вредлинский начал рассказывать. Генерал включил карманный диктофон и слушал, почти не перебивая. Может быть, пару раз останавливал Вредлинского, задавая уточняющие вопросы. Причем совершенно спокойно реагировал на многочисленные малоизвестные широкой публике фамилии, которые вскользь упоминал Эмиль Владиславович, повествуя о своих отношениях с Пашкой. Казалось бы, дотошному человеку надо бы переспросить, кто да что, тем более что многие из этих граждан играли довольно существенную роль в событиях, но Генерал ими не интересовался. Создавалось впечатление, будто он уже сейчас знает о Вредлинском всю подноготную и его интересует исключительно то, собирается ли Эмиль Владиславович рассказывать все как на духу или же желает о чем-то умолчать. Естественно, что вежливое замечание по поводу того, что от искренности Вредлинского будут зависеть "стиль и характер" отношений с Генералом, Эмиль Владиславович мимо ушей не пропустил. И быстренько сделал вывод, что надо говорить правду, только правду, и ничего, кроме правды, иначе его пересадят из комфортабельной "камеры" в какой-нибудь подвал, а вместо корректного и почти интеллигентного генерала ему придется иметь дело с какими-нибудь костоломами.
Именно из этих соображений Вредлинский постарался не утаить ничего, хотя не раз испытывал сомнения. Разумеется, отнюдь не морального плана. Сначала он вдруг подумал, что как только он все расскажет, то станет ненужным, и этот самый интеллигентный генерал отправит его на тот свет. Тихо и без пролития крови, попросту свернув шею.
Потом, уже в середине повествования, Эмиль Владиславович на несколько секунд испугался, что Генерал, записав его устные показания, через какое-то время принесет их в виде протокола допроса и предложит подписать. А потом, когда господин драматург и сценарист поставит свою закорючку под словами "с моих слов записано верно", скажет: "Ну вот, вы и признались, гражданин Вредлинский. Вам предъявляется обвинение по следующим статьям Уголовного кодекса РФ..." По каким именно статьям, Эмиль Владиславович точно не знал, но почему-то был убежден, что состав преступления в его деятельности непременно содержится. Что дальше? А дальше тюрьма, суд, зона, откуда Вредлинский при своем слабом здоровье уже никогда не выйдет.