Парни, однако, спокойно дошли до "Тойоты-Короллы", сели в нее и отъехали с парковки еще до того, как Ирина Михайловна решилась перейти улицу, ибо движение было тут довольно интенсивное.
- Похоже, и впрямь обедали, - пробормотал Ляпунов со вздохом облегчения, когда "Тойота" скрылась из виду, а Ирина перебежала на другую сторону улицы и скрылась в дверях ресторана.
- Значит, десять минут ждем? - спросил Таран. Но не прошло и двух минут, как Колосова вышла из ресторана, а затем очень быстро направилась к "Ниссану".
- Всего и делов-то... - произнесла Милка, но осеклась, заметив, что Ирина Михайловна торопится намного больше, чем ей следовало. А когда Колосова приблизилась настолько, что можно было разглядеть ее лицо, то всем стало ясно: произошел какой-то очень серьезный облом.
- Быстро отсюда! - буквально вваливаясь в салон джипа, прошипела Ирина. Как можно быстрее!
- Понял! - произнес Ляпунов и мигнул Алику. "Ниссан" ловко вывернул из своего укрытия и пустился в обратный путь.
- Машину, которая у черного хода дежурит, отправьте! - вся кипя от ярости, прорычала Колосова.
- Дудик! Слышишь меня? - позвал Ляпунов.
- Слышу, Серый. Какие ЦУ?
- Идешь на базу, отбой. Понял? Я позже буду.
- Принято.
Насчет облома все поняли, но уточнять, отчего да почему, долго никто не решался. Вдруг Милка пробормотала:
- Барсетка! Эти козлы с "Тойоты" вышли из ресторана с точно такой же барсеткой, как у того, в коричневой кепке!
- Точно?! - вскрикнула Ирина. - И ты молчала?!
- Это ты молчала, - буркнула Милка. - Надо было сразу сказать, что его вырубили...
ПОГОНЯ
- Я и не сообразила, что его могли вырубить! - ошалело пробормотала Колосова. - Ни крови, ни раны, ничего! Думала, сердечный приступ или еще что-то. Если б я сразу за ним пошла, как сначала хотела!
- Тогда бы и ты там коньки отбросила, - нелицеприятно заметила "Королева воинов".
- Не иначе, его из ручки, стреляющей шприц-иголками, укантовали, предположил Таран, вспомнив свои весенние приключения. - Сам такую употреблял, только со снотворным. А тут, наверное, яд был...
- Алик! Разворачивайся! Попробуем достать! - приказал Ляпунов, перекрыв галдеж зычным басом. А затем, достав рацию, нажал на кнопку передачи и позвал:
- Дудик! Дудик! Отзовись, прием!
- Слушаю, Дудик. Серый, какого хрена? Отбой же объявил...
- Короче, не базарь. Ты где, во-первых?
- К Пролетарской площади подъезжаю.
- Нормально! Вчерашнюю тачку помнишь?
- Как свою!
- Она должна быть где-то поблизости. Крути головой вовсю, понял? Может и сзади появиться, а может и спереди. Ежели попадется на глаза - тут же докладывай и иди следом. Как понял?
- Нормально понял. Жму на газ.
- А мы срезать попробуем. До связи!
- Серый! Не отключайся! Видим мы эту тачку, она только что свернула на Симеоновскую. Идем за ней.
- Не прилипай только, понял? Куда свернет, сразу докладывай, не телись!
Алик сосредоточенно крутил баранку, петляя по проходным дворам, и потихоньку матерился себе под нос, должно быть, стесняясь общества Ирины Михайловны. Милка была человек свой.
- Быстрее можно? - нервно спросила Ирина.
- Можно, - проворчал водитель. - И углы сшибать можно, и контейнеры мусорные, и людей, на фиг, давить не страшно...
- Не волнуйтесь, - попытался успокоить Колосову Ляпунов, - достанем! Вот она, Симеоновская...
Таран эту улицу очень не любил. Она у него вызывала самые неприятные воспоминания. Именно тут проклятая Дашка разыграла перед ним трагикомедию, соврав, будто ее, невинную, "режиссер" Крылов изнасиловал, и втравила в бандитские дела. Сука лживая! Изнасилования, конечно, никакого не было, Крылов этот самый оказался вовсе не режиссером, а журналистом, который досаждал губернской мафии. В общем, Вася Самолет и Ваня Седой решили его проучить и использовать сильного, но глупого пацана в качестве слепого орудия. Хорошо еще, что настоящего Крылова дома не было, и Юрка с Дашей по ошибке затоптали до смерти домушника, которому Жора Калмык поручил выкрасть у журналиста кассету с компроматом. Но именно с этого момента вся Юркина жизнь резко изменилась, стала двойной, а то и тройной, замазалась грязью и кровью...
- Серый! - прохрипел Дударев из динамика рации.- "Корова" позади тебя идет! Полтораста метров сзади. Зажмем?!
- Не спеши, - отозвался Сергей, - здесь поворотов во дворы полно. Начнем зажимать - свернет. Протянем его до пересечения с Леоновской...
Почти все в "Ниссане" - кроме Алика, конечно! - обернулись и поглядели в заднее стекло. "Тойота" действительно маячила позади, и расстояние между ней и джипом помаленьку сокращалось. А следом за ней, еще на полсотни метров дальше, катила красная "девятка". Вот на ней-то и находился лейтенант Дударев, по кличке Дудаев или просто Дудик.
Однако "протянуть" "Тойоту" до Леоновской не удалось. Она внезапно прибавила скорость и на полном ходу, едва не встав на два колеса, свернула в проходной двор, точнее, в промежуток между двумя облупленными пятиэтажками с номерами 30 и 32 на глухих, без окон, торцах, обращенных к улице. Именно здесь, на Симеоновской, 32, в квартире 37, жил ныне покойный журналист Крылов. Достали его бандиты все-таки, хотя он сумел было спрятаться у своего друга, фермера Душина, бывшего майора спецназа, сослуживца и друга Генриха Птицына. Дашка, стерва, навела на него Седого...
- Блин! - вырвалось у Ляпунова. - Засекли нас!
- Я ж говорила, - зловредно заметила Милка, - на хрена было ехать на "Ниссане", раз вы вчера на нем за этой "коровой" гонялись?
- Помолчи, а? - прорычал капитан, хотя в душе был полностью согласен с Милкой.
Алик между тем, не дожидаясь команды, свернул в очередной промежуток между пятиэтажками, а "девятка" Дударова юркнула следом за "Короллой".
- Отсекли они нас, однако, - проворчал шофер. - Теперь только на Дудика надежда.
- Если они сейчас в самостроевский сектор занырнут и машину бросят - их вообще хрен найдешь, - мрачно предположил Топорик.
Знал Юрка этот самостроевский сектор. И не мог не согласиться с Топориком.
Самостроевский сектор, или, как его называли старожилы города, "Шанхай", появился не то сразу после войны, не то еще во время ее. Город-то был здорово разрушен, а жителей уцелело не так уж и мало. Конечно, первым делом начали отстраивать центр, ставить кирпичные дома "сталинского типа", квартир в которых, естественно, на всех не хватало. А жить-то надо было где-то. В общем, на окраинных пустырях пошел самострой по системе "кто во что горазд". Сначала землянки были, потом бараки, а после деревянные и кирпичные домишки с крохотными огородиками. Там и улиц-то, по сути дела, не было. Во всяком случае, таких, чтоб с названиями, долго не имелось. При Хрущеве, например, все самостроевские дома имели номера по улице Пионерской - так называлась Симеоновская в период с 1925 по 1991 год, - хотя многие домишки находились аж в километре, а то и в полутора от самой улицы.