На выходе из рукава ожидал приземистый армейский вездеход. Здесь Ремезов немного замешкался, озираясь по сторонам.
Теперь он стоял по другую сторону незримой и беспощадной границы - в «зоне», под «колпаком». Ремезов взглянул на озеро и вообразил себе мальчишек, сидящих с удочками на каменном мысу… Он представил себе, как вытаращились бы мальчишки на пришельцев в сверкающих и страшных своей медвежьей массивностью скафандрах.
«Ну вот, русские вернулись с Марса», - грустно подумал он.
5. РУССКИЕ МАРСИАНЕ
- Тебя опять потянуло на пешую прогулку? - сказал Игорь Козьмич в ухо, а показалось, что он, стоя за спиной, дохнул в затылок. - Поехали, турист…
Ремезову помогли забраться в вездеход. Проглотив «марсиан», железное создание вздрогнуло и сорвалось с места.
Пока первые минуты тряслись по бездорожью, Ремезову навязчиво казалось, что его вот-вот должно ис-пепелить, ударить молнией - и он невольно даже пригибал голову. Потом вдруг выскочили на узкую, аккуратно заасфальтированную дорогу - и у Ремезова сразу отлегло от сердца.
- Эта ветка шоссе ведет прямо к филиалу, - пояснил Игорь Козьмич. - Мы построили ее три года назад.
Выехали на открытое пространство: вновь - к озеру в каменной оправе, и остановились у здания, похожего на столичный универсам. Это место тоже было знакомо и тоже беспощадно переустроено.
- Мы задумали тут международный исследовательский центр.
- На берегу пустынных волн, - угрюмо съязвил Ремезов. - По соседству с Лемеховом… Чудеса!
Игорь Козьмич повернулся к нему зеркальным экраном.
- Вот именно, - погодя сказал он без обиды. - Все шло как по маслу. Французы и японцы помогали. Для них тут - экзотика. Короче, обоюдная выгода, как говорят… По ту сторону, обойдем - увидишь, коттеджи, сауна, бар. Даже свой кегельбан есть… Пошли.
Лаборатории филиала ИКЛОН тоже напоминали Ремезову космический корабль. Работать на такой аппаратуре когда-то можно было только во сне, насмотревшись после ужина ярких выставочных проспектов.
- Богато живете, - признал Ремезов.
- Тебя не хватает, - ответил Игорь Козьмич. - Докторскую сделаешь за год.
- Сегодня и начну, - усмехнулся Ремезов.
Часа четыре они работали молча… Ремезов задал только три вопроса, обращаясь к отражению своего безликого шлема на шлеме Игоря Козьмича. Один раз он спросил о дезинфекции вивария, другой раз ему понадобились свежие членистоногие, и Игорь Козьмич выходил за уловителем. Наконец, в третий, связывая логическую цепь размышлений, Ремезов подумал о штаммах вирусов, развивающихся в нейронах млекопитающих, и задал вопрос о симптоматике заболевания.
- Практически без симптомов, - ответил Игорь Козьмич. - «Оранжерейные» гибриды, формы очень неустойчивые.
- Подожди… - вдруг вспомнил Ремезов. - Была такая неожиданная работа Теффлера и Изуду. Они отмечали при заражении крыс мгновенное угасание условных рефлексов после первой же отмены подкрепления пищей…
- Я помню, - без особого интереса ответил Игорь Козьмич. - Всего одна статья. Подтверждений не было.
В «зоне» Ремезов не пришел к новым выводам.
- По-моему, ты все же перестраховался, - сказал он Игорю Козьмичу. - Странно… Ты не похож на перестраховщика.
Да? - рассеянно откликнулся Игорь Козьмич. - Сам голову ломаю, какой дьявол дернул такую панику поднимать. У меня весь Ученый Совет ахнул… Лемехово тут, правда, под боком. Но там и кошек-то почти не осталось…
- На большее я не способен, - подвел итог Ремезов. -Можно отправлять меня обратно на Алтай.
Сидевший рядом «марсианин» грузно поднялся.
- Пойдем, - позвал он, - покажу тебе наш академгородок.
На краю высокого соснового бора стояли коттеджи, своим видом сразу предупреждавшие о международном значении выстроенного в глубинке филиала ИКЛОН АН СССР. Дальше, за коттеджами среди деревьев, виднелись еще более степенные дома, дачи генеральского, академического, артистического пошиба.
- А там что? - обратил на них внимание Ремезов.
- Там наши дачи, - ответил Игорь Козьмич. - В частности, моя и моего предшественника.
У Ремезова открылись глаза.
- И давно у тебя здесь дача? - спросил он.
- Семь лет.
- А у твоего предшественника?
- Пять… или четыре.
Так вот каким ветром занесло этот международный центр в лес, к Лемехово! Ремезов знал академиков, которые добивались строительства институтов и научных центров поблизости от своих дач, и порой с сокрушительными экологическими последствиями в местном масштабе. Да что там институты! Целые отрасли науки, получавшие модные, гибридные наименования - что-нибудь вроде «метафизической химии» или «химической метафизики» - создавались, утверждались в руководительство новоиспеченному корифею или сыну корифея, испеченного и вышедшего в тираж несколько раньше.