— Опусти, — сказала Лиля. — Имей хоть каплю достоинства. Не стой, как идиот, с пустой пушкой в руках.
Я продолжал стоять.
Лиля опустила руку и выстрелила в пол. Точь-в-точь между мысков моих новых ботинок. Похвально. Она была очень метким стрелком.
Пять патронов в остатке.
Я потянул ремень ПП через голову. От него больше не было никакой пользы.
— Бросай сюда, — велела Светлана.
Я медленно качнул рукой и отпустил МП-5.
— Теперь куртку.
Я скинул куртку и бросил рядом с ПП. Светлана обшарила карманы. Нашла девять патронов и моток изоленты. Патроны она расставила вертикально в ряд на кухонной стойке. Изоленту она пристроила рядом.
— Перчатку, — приказала Светлана.
Я подчинился.
— Ботинки и носки.
Я бросил все это, одно за другим, туда же в кучу.
— Футболку, — велела Лиля.
— Только если ты первая, — ответил я.
Еще одна пуля впилась в пол между моих ног. В остатке — четыре.
— Следующая будет в ногу, — спокойно сказала Лиля.
— Футболку, — повторила Светлана.
Стоя спиной к стене, я стянул футболку и бросил наверх кучи. Несколько секунд Лиля и Светлана разглядывали мои шрамы. Похоже, их это возбуждало. Особенно шрапнельный рубец.
— Теперь джинсы.
Я посмотрел на Лилю:
— По-моему, в твоей пушке пусто.
— Нет, — ответила та. — Еще четыре патрона. Две ноги и две руки.
Я расстегнул пуговицу. Затем молнию. Лягнув, отправил джинсы в общую кучу. Светлана прошлась по карманам. Выложила мой скарб кучкой там же, на стойке.
В комнате стало тихо. Я стоял спиной к стене, в одних белых трусах. За окном было пять утра, город начинал шевелиться.
Светлана собрала ПП, ботинки и одежду в узел и зашвырнула за стойку в кухне. Следом отправились оба стула. Она взяла мой мобильник, отключила его и бросила подальше на пол. Она расчищала место. Жилая часть студии была примерно двенадцать на двадцать футов. Я стоял по центру длинной стены. Лиля сдвинулась к окну слева, не опуская пистолет и не сводя с меня взгляда ни на секунду.
Светлана переместилась к кухне. Я слышал, как открывается выдвижной ящик. Видел, как она возвращается.
С двумя ножами.
Это были длинные орудия мясника. Для потрошения или нарезки филе. Черные рукоятки. Стальные лезвия. Тончайшие режущие кромки. Светлана бросила один Лиле. Свободной рукой та поймала его за ручку. Профессионально. Светлана сместилась в противоположный угол. Они взяли меня в клещи. Лиля — под углом сорок пять градусов слева, Светлана — под тем же углом, но справа.
Повернувшись, Лиля с силой впихнула П-220 глушителем в угол — где фасадная стена встречается с боковой. Большим пальцем она нащупала собачку внизу рукоятки и выбросила обойму вниз. Сам пистолет Лиля откинула в противоположный угол, за спину Светланы. Теперь пистолет и обойма были в двадцати футах друг от друга.
Улыбнувшись, Лиля шагнула вперед. Светлана тоже. Ножи обе держали низко: большой палец сверху рукоятки. Как уличные бойцы. Как профи.
Я не двинулся с места.
— Отсрочка — это хорошо, — сказала Лиля. — Она усиливает предвкушение.
Я ничего не сказал.
А затем моя рука вдруг исчезла у меня за спиной и вынырнула с «Бенчмейдом-3300» — оттуда, где он был приклеен к пояснице куском изоленты.
Я нажал на спуск большим пальцем, и лезвие выскочило из рукоятки. Громкий звук, в тихой комнате. Я не люблю ножи. И никогда не любил. Ну нет у меня к ним тяги. Зато есть инстинкт самосохранения — не меньше, чем у других. Если не больше.
Правило номер один: не дать себя порезать в начале схватки. Ничто не ослабляет человека быстрее, чем потеря крови.
Я хотел добраться до кухни, а потому качнулся к Светлане, которая была между мной и нею. Ее лезвие просвистело у моего бедра. Я поджал пресс — зад назад, плечи вперед — и выдал левый хук сверху. Удар пришелся точно в бок ее носа.
Старуху качнуло назад, и в бой тут же вступила Лиля. Собранно и серьезно. Игры кончились. Она пригибалась, она отклонялась. Какое-то время мы все танцевали друг перед другом.
Я держал классическую стойку — бедра назад, плечи вперед.
Резкий свинг в лицо Лиле. Та отшатнулась. Она знала, что я промахнусь. Потому что готовила этот промах. Светлана тоже знала, что я промахнусь. Потому что верила в свою ученицу.
Но и я знал, что промахнусь. Потому что я этого хотел.
Я оборвал маневр на середине и, резко изменив направление, нанес неожиданный и страшный удар назад влево — в сторону Светланы. Лезвие рассекло ей лоб. До самой кости.