Последнее место, где видели Алисию Лавелль, располагалось прямо в центре, на Йоркском бульваре. Джессика повернула прямо туда. По обе стороны от дороги запестрели разноцветные дома в ремесленном и неомиссионерском стиле.
На очередном повороте обнаружились сразу несколько кафе, пресвитерианская церковь и заправка. Но пока Джессике не требовалось питание — ни для тела, ни для души, ни для ее машины Она решительно проехала дальше, миновав ночную аптеку и «Старбакс», и прямо за ними, сразу же после въезда во двор, обнаружила небольшой мотель. Это место явно еще не было затронуто попытками облагородить район. Мотель оказался крошечным, всего на десять номеров, одноэтажным зданием унылого песочного цвета. У входа мигала неоновая вывеска с объявлением об открытых вакансиях и низкой стоимости проживания. Под последней подразумевались двадцать пять долларов за ночь; Джессику это нисколько не смущало. Ей отчаянно хотелось залезть в мягкую постель, — ну и, может быть, взять чего-нибудь покрепче в придачу.
Необъятная лакированная стойка администратора пустовала. Сразу у входа обнаружился небольшой столик с видавшей виды кофемашиной, несколькими бумажными стаканчиками и стопкой каких-то журналов. У большого окна примостился круглый стеклянный столик, зажатый между двумя плетеными и неизменно скрипучими диванчиками.
Дверь позади стойки отворилась. До слуха Джессики долетела старая песня «Роллинг Стоунз» — где-то за стеной негромко играло радио. В дверном проеме появился круглый живот, а затем и весь его обладатель — седобородый мужчина с облаком мягких волос. Выглядел он так, будто имел возможность слушать звучащую песню еще школьником. Улыбка его казалась широкой и приветливой, словно он знал, что в холле обнаружится новый гость.
— Чем могу вам помочь? — спросил он.
— Мне нужна комната на неделю, — ответила Джессика, — или чуть подольше.
Она передала мужчине свой паспорт и кредитку. Тот взглянул на права и провел карточкой по новенькому приемнику, резко выделявшемуся на остальном фоне. Потыкав указательным пальцем по клавиатуре, он вручил Джессике ключ. На номерке оказалась обклеенная остатками золотой фольги пятерка.
— Мое имя Джефф Хоппер, но обычно меня зовут Хоппер или просто Хоп, — представился мужчина. — Никаких Джеффов. Захотите чего-нибудь, только звякните. Номер там указан.
— Хорошо.
Хоппер сделал жест в сторону лежавших на одном из столиков бумажек:
— Если ищете где поесть или хотели бы тут погулять где-нибудь, поищите вон там. Или, если хотите, сам могу что-нибудь рассказать.
— Спасибо, — поблагодарила Джессика, — но я тут по делу.
Хоппер снова улыбнулся и пожал плечами. Она еще раз взглянула на него. Лет явно за шестьдесят. Если он тут давно, то наверняка помнит дело Лавелль, может быть, даже был знаком с Алисией и ее матерью. За последние несколько лет она достаточно пожила в мотелях, чтобы знать, что их владельцы только и делают, что обмениваются с кем-нибудь сплетнями. И они действительно всегда знают очень много.
— Я частный детектив, — объяснила девушка, — интересуюсь делом Лавелль.
— Привет из прошлого, — приподнял бровь Хоппер. — А что это вы?
— Скоро годовщина.
Хоппер почесал бороду:
— Но вроде не какая-то особенная, разве нет? Не четверть века ведь прошло.
— Именно так. Но вообще, когда кто-нибудь все еще числится пропавшим без вести, важен каждый год.
— Ну допустим, — нахмурился мужчина. — Но если вы частный детектив, вас, наверное, кто-то нанял?
Джессика натянуто улыбнулась:
— Давайте остановимся на том, что я работаю по просьбе заинтересованного лица.
Хоппер сделал разочарованную мину, но ничего не ответил.
— Вы тут давно живете? — спросила Джессика.
— Всю жизнь. От люльки до могилы.
— Вы знали семью Лавелль?
— Девочку никогда не видел, но ее родители тут часто где-нибудь показывались.
— Что вы могли бы сказать о матери? Вы были с ней знакомы?
— Тут почти все знали Элеанору еще с тех времен, как она работала в баре у Эйса. Такую не забудешь.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, она была прехорошенькая; поэтому, в частности, Эйс и дал ей это место. Но было в ней еще кое-что… мужчины, кажется, называют это харизмой. Этакое очарование, которое невозможно передать словами. Понимаете, о чем я?
Джессика кивнула, но взгляд Хоппера уже давно был устремлен куда-то за ее плечо — на тридцать лет назад.
— А где Элеанора сейчас? — спросила она.
Хоппер сфокусировал взгляд обратно и свел кустистые белые брови: