И составить предложение машина может без ошибок. Но и в работе с образами прогресс не стоит на месте, правда, алгоритмы уникальны для каждого человека. Но я уже не в первый раз в таких гостях, так что она меня «неплохо понимает».
Конечно, те, кто ведет мой очередной допрос, и те, кто их курирует, отличаются.
Лысый, от которого пахнет сервелатом, дешёвым кофе и сигаретами, вряд ли понимает, что такое machine learning. А вот те, кто следит по камерам и прослушивает наши диалоги, явно понимают и говорят лысому с наушником в ухе что делать и что мне говорить. Но о том, что я считаю его полным кретином, они ему не скажут, а сами посмеются.
Наблюдать на своём опыте как обучается машина – восхитительно. Наверное, нечто подобное испытывают родители, когда их дети делают первые шаги.
Если бы мне удалось отсюда выбраться, то я бы хотел завести себе настоящих детей…
Почему я говорю настоящих? Потому что эта машина, точнее алгоритм, настроенный под меня, есть по сути моё продолжение. Ведь я её учу понимать меня. Нет, я не имею такой цели и такого желания, но это происходит само собой.
Представьте, что вы просите человека нарисовать какую-нибудь картину, например, дом. А он рисует каракули. И вы начинаете ему поэтапно объяснять, что такое дом, какие дома бывают, а потом говорите о том, какой конкретно вы хотите дом увидеть на изображении, сколько в нём этажей, окон и так далее.
С машиной всё происходит примерно так же. Но только без слов. Я представляю что-то, она это пытается визуализировать, выдавая различные комбинации. Если образ того, что я представляю, соответствует тому, что она выдает на экране, то я получаю удовольствие, расслабляюсь. Нет, это не моя команда, это – естественная реакция организма. По-другому просто не бывает.
Со словами всё так же, но проще в разы. Как если вы знакомитесь с иностранцем, первое, что вы изучаете, – ты – я, хорошо – плохо, дать – взять, а дальше уже идут все остальные надстройки. Это проще, чем кажется. Люди всегда могут найти общий язык.
– Ну ладно. Чего ты так? – обращается к лысому второй, который тихо всё это время стоял за спиной и сейчас вышел вперёд, чтобы я его видел. В черной водолазке, с укладкой на правый бок, лет тридцати-тридцати пяти. На руке кольцо. Хотя всё это может быть бутафорией.
– Он знает, что нам нужны сведения! Нам известно, что он ценный сотрудник предприятия ЗАСЛОН. И он знает, что ему придётся с нами поделиться хотя бы какими-то сведениями. Так ведь? – опять пахнул в лицо своим сигаретно-сервелатным запахом. Только теперь еще уловились какие-то чесночные нотки. Возможно, всё это попытка скрыть вчерашний перегар. Если это продуманная форма психологического насилия, то тут гражданам пять баллов.
– Может, он сначала перекусит, а потом продолжим? – говорит второй, и в помещение вносят омлет и сладкий, дымящийся чай. То, что чай сладкий, можно почувствовать по аромату. Не верите? Попробуйте месяц питаться уколами. Главное, чтобы желудок выдержал.
Первый брезгливо отстегивает правую руку от ручки стула.
На тарелке заботливо красуется таблетка. Очевидно, какой-то пищеварительный фермент. Боятся, что меня будут травить. Не стоит. Слишком моя жизнь дорога. Не знаю, сколько они людей положили, чтобы меня похитить или, как говорят деловые люди, «сколько ресурсов было инвестировано». Да, именно через такую призму они видят мир.
Но, пока у меня есть омлет из трёх яиц, я счастлив. Слюны выделяется столько, что она гасит вкус еды, и только несколько глотков обжигающего сладкого чая приводят организм в порядок.
Не только травить меня, но и давать «сыворотку правды» мне никто не будет. Именно по той причине, что им нужна правда. А под всякими «сыворотками» человек становится не только более разговорчивый, но также и начинает галлюцинировать. Нет, не в плане розовых пони или космодесантников в подвале. Человек превращается в того самого «пьяного друга», которому очень важно поговорить всё равно с кем и всё равно о чём. Его мысли скачут. Да, он говорит правду, но это представляет из себя полный бред.
– Давай ты не будешь тратить наше время, а мы твоё? – постучал лысый по столу пальцами и сел напротив, закинув ногу на ногу.
Второй аккуратно поднял стул (не отодвинул, чтобы не скрипеть ножками о пол) и присел по диагонали.
Эта игра в «плохой-хороший полицейский» такая глупая. Тут видно, что никакие они не полицейские. А вообще про эту игру известно, что полицейский никогда не бывает хорошим. Они никогда не бывают на твоей стороне. И как бы он ни выглядел, как бы ни относился к тебе, цель у него одна и ровно такая же, как и у его напарника.