Я улыбаюсь и моргаю ресницами, прогоняя слёзы от таких смешанных эмоций, я едва ли могу разобраться в них: чувство вины, гордость, любовь, сожаление.
И я хочу, чтобы папа был здесь.
Когда я сажусь в машину, меланхолия окутывает меня, и мне приходится сознательно оттолкнуть мысли об отце. Вместо этого я думаю о Линдене. Думаю о нём всю снежную дорогу. Когда я вижу его дом, я не могу сдержать вскрик восторга. Мама была права — это место чертовски великолепно. Это один из тех домов со смехотворными высокими передними дверями и огромным навесом, который покрывает огромный круглый вход.
И каждый дюйм прекрасно ухоженного пейзажа покрыт мерцающими огнями, которые выглядят особенно волшебными в снегу. Я пытаюсь представить себе, что я прихожу сюда запросто, чтобы пообщаться с Линденом, и я даже не могу этого сделать. Я не подхожу сюда. Но я бесконечно благодарна, что на один вечер я здесь.
Линден не шутил о найме парковщика. Остаётся немного подождать, чтобы попасть к декорированной входной двери, которая широко распахнута для гостей, но, когда я добираюсь туда, парень в чёрном пиджаке открывает дверь моей машины, берет ключи и вручает мне маленький талон.
Доро. Го.
Я прохожу через парадные двери и удивляюсь, ожидая, что нужно показать приглашение. Конечно, кто-то проверяет, чтобы совершенно незнакомые люди не заявлялись и не портили вечеринку. Но все в толпе, кажется, знают друг друга — знают, кто должен быть здесь.
Когда я пытаюсь незаметно осмотреться — или, хуже, поглазеть — я на сто процентов уверена, что я единственный гость в возрасте до пятидесяти. И я не только не вписываюсь; постепенно становится очевидно, что люди вокруг меня начинают замечать это. Я уже была готова отступить к входной двери, но Линден появляется, чтобы спасти меня.
— Большое спасибо за то, что пришла, — говорит он, взяв меня за руку и накрывая её своей, гладким движением, которое выглядит очень чувствительно — похожее могло произойти в фильме. Я немного не уверена, когда смотрю на него и улыбаюсь. — Ты выглядишь прелестно, — говорит он, и, хотя его улыбка немного грустная, по крайней мере она есть, я так думаю.
— Ты тоже. Я имею в виду, не, п-прелестно, конечно, — я заикаюсь, чувствую, что моё лицо покрывается румянцем. — Хорошо, — поправляю я. — Ты выглядишь хорошо. Если «хорошо» синоним «сведи-меня-с-ума», необычайно шикарный. Он одет в тёмно-серые брюки, которые идеально прилегают во всех правильных местах, и рубашка пыльно-бордового цвета отглажена до хруста, но рукава закатаны, а воротник расстёгнут. Всё это завершено костюмным жилетом, который соответствует брюкам. Похоже, стилист одевал его.
На мне чёрное платье с широкими бретелями и шифоновым слоем сверху. Это немного формально — со свадьбы два года назад — оно доходит до колена, так что в нём тоже есть намек на повседневность. Я выбирала между этим платьем и более простым, примерно в течение получаса после того, как мы с мамой вернулись с доставки булочек с корицей. Но я была рада, что последовала совету мамы и рискнула одеться слишком празднично. Я позволила улыбке коснуться своего лица, когда решила, что наши наряды хорошо смотрятся вместе.
Он сопровождает меня за стол, полный искрящегося шампанского и усмехается, прежде чем спросить меня:
— Настоящее или безалкогольное?
— Безалкогольное, — отвечаю я. — Я за рулем. — это не совсем причина, но… Я под страхом смерти обещала маме никакого алкоголя.
Он проводит меня через толпу людей, представляя меня то здесь, то там на протяжении часа. Я не говорю много и понимаю, что он был очень честен со мной по телефону сегодня днем; я здесь не для того, чтобы узнать друг друга или даже потому, что он заинтересован в том, чтобы быть «просто друзьями». На данный момент я человек, который нужен, чтобы заполнить пространство рядом с ним, поэтому никто не должен спрашивать его, где его спутница. Поэтому ему не нужно страдать от неудачных анекдотов и речей о том, что пора завести девушку.
Я — буфер.
Но всё нормально. Я предложила ему любую помощь, в которой он нуждался, и я вижу, что полезна для него.
Кроме того, он продолжает держать мою руку на изгибе своего локтя и иногда покрывает мою ладонь своей, особенно когда он представляет меня кому-то. Это делает каждый дюйм моего тела тёплым и прекрасным, когда он представляет меня людям.
И мама права. Это может быть точкой отсчёта. Каждые отношения должны начинаться с маленького шага. Может быть, это наш первый шаг.
Наконец, когда мои улыбки становятся немного усталыми, Линден проводит меня к изысканно накрытому столу, наполненному причудливыми закусками, и вручает мне тарелку с блестящей золотой оправой. — Почему бы нам не взять немного еды и не сбежать на заднее крыльцо, ненадолго?