— Я не скажу, — уверяю его. — Даже без тебя, моя тётя была бы в ярости, что я что-то делаю. Даже думаю о чём-нибудь. — Я не хочу думать о Сёстрах. О том, что они могут сделать. Холод, который окутывает меня изнутри, заставляет меня задрожать и плотнее запахнуть пальто. — Как ты можешь помочь мне?
Он облизывает губы, а затем пододвигает свой стул ближе к столу, склонив голову рядом со мной.
— Ты когда-нибудь посещала видение повторно?
Я просто смотрю на него, не понимая, что это значит.
Он роется в своей сумке и вытаскивает маленький сверкающий камень, висящий на серебряной цепочке, настолько окисленной, что она почти совсем чёрная. — Это фокус-камень. Ты видела такой раньше?
Я качаю головой, но я заворожена блестящим камнем, который кажется бесцветным и при этом в нем все цвета в мире, все одновременно. Размером с большую виноградину разрезанную вдоль.
Он поглаживает одну из больших граней камня.
— Сам по себе он силы не имеет. Он помогает увеличить твои способности.
— Какие способности? — говорю я, но я должна заставить себя дышать более равномерно. Возможно, это то, о чём говорят страницы «Восстановления Сломанного Будущего». То, о чем я всегда подозревала, было возможным. Способности кроме простых видений.
Он сомневается.
— Существует так много вещей, которые Оракул может сделать. Речь идёт не только о том, чтобы видеть будущее; вы можете играть активную роль в создании будущего.
Я задерживаю дыхание, мои глаза фокусируются на камне, но я ничего не говорю.
— Этот камень позволит тебе вернуться к видению, которое у тебя уже было, и изменить его.
— Спасти Джесси от смерти, — прошептала я, понимая. Я протягиваю руки. — Можно? — кивая он вздрагивает, но кладет камень мне в ладонь.
Он тёплый. Теплее, чем он мог бы быть, пробыв несколько минут в его руках. Это пугает и волнует меня одновременно.
— Где ты это взял?
— Это не я. Ш… она никогда не рассказывала мне, как она это получила. Думала, что это слишком опасно для меня.
— Твой друг Оракул?
Он кивает.
— Как её звали? — Когда он колеблется, я поднимаю бровь. — Ты хочешь, чтобы я доверяла тебе, чтобы научить меня тому, что запрещено, и ты даже не скажешь мне её имени?
— Шелби, — шепчет он, как будто ему больно это говорить.
Я смотрю на него, задаваясь вопросом, говорит ли он правду. Обо всём этом, на самом деле.
— Я не могу согласиться прямо сейчас. Мне надо подумать.
Смит выглядит разочарованным, но он не спорит.
— Не жди слишком долго, — говорит он.
— Я хочу взять его с собой, — говорю я, стуча пальцами по камню, когда он протягивает руку. Его рука сжимается в кулак в течение секунды, прежде чем он отступает и снова убирает её под стол.
— Я не уверен, что ты знаешь, о чём ты просишь. — он склоняет голову к камню. — Это один из самых мощных предметов на Земле. Я потратил более десяти лет своей жизни, скрывая его. Защищая его. Если кто-нибудь найдет его, если твоя тётя увидит его — обе наши жизни в опасности.
— Если ты хочешь, чтобы я доверяла тебе, ты тоже должен мне доверять. Позволь мне взять кулон, и я приму решение, — мой голос звучит более уверенно, чем я себя чувствую. — И в любом случае, я верну его. — Я догадываюсь, что ему это не нравится, но я поставила его в положение, когда у него нет выбора. Нет, если он хочет, чтобы я работала с ним.
Тем не менее, он сомневается. Затем он снова достает сумку и кладет маленький бархатный мешочек.
— Будь осторожна, — говорит он, и его голос низкий и серьезный. — И я не рекомендую пытаться пользоваться им. Я научу тебя всему, что знаю, если ты решишь довериться мне, но ты можешь повредить многое, если будешь погружаться самостоятельно.
Его слова охлаждают меня, потому что они звучат так правдоподобно. Мощный и опасный. Вот что это.
Если, конечно, он не сумасшедший. Тогда это просто блестящий предмет бижутерии.
Это то, что мне следует выяснить.
Глава 11
Несмотря на то, что я торопилась из торгового центра, я опаздываю на второй урок. Я мчусь по коридору на хор, когда слышу, как кто-то зовёт меня по имени.
— Шарлотта, подожди.
Я поворачиваюсь, чтобы обнаружить Линдена, тяжело дышащего, он бежал, чтобы догнать меня, и всё одновременно внутри меня тает и замерзает. Возможно, это потому, что Смит только что говорил о нём. О нас.
Это история, о которой я думаю почти каждый день, но я уверена, что Линден забыл. Зачем ему помнить? Для него это был небольшой инцидент на детской площадке.
Для меня это было всё.
Я всё ещё помню, как его глаза смотрели на меня с беспокойством. Он сказал:
— На прошлой неделе я не мог дышать, когда упал с велосипеда. Всё в порядке. — Затем он протянул руку. И я взяла её. Учителя прибежали примерно десять секунд спустя, но в эти короткие мгновения были только он и я. В этот день моё маленькое десятилетнее сердце влюбилось.
Наверное, я не заметила, что зависла.
— Я просто хотел спросить, не уезжаешь ли ты из города на Рождество.
Я качаю головой, пытаясь вспомнить, как заставить рот произносить слова:
— М-мы останемся здесь, — наконец у меня получилось.
— Я думал, может быть, мы сможем встретиться во время каникул.
Дыши, дыши, дыши.
— Конечно, — говорю я, вытаскивая телефон. Мы обмениваемся номерами, и я очень внимательно смотрю, чтобы убедиться, что я не ошиблась и не ввела неверную цифру.
— Надеюсь, ты не думаешь, что это странно, — говорит Линден, убирая телефон в карман, — но приятно иметь кого-то, с кем я могу поговорить о чем-то другом… ну, ты знаешь.
— Да, верно, — соглашаюсь, я бы говорила с Линденом обо всём подряд.
Раздается звонок, удивляя нас обоих.
— Прости, из-за меня ты опоздала.
— Поверь, всем всё равно, — говорю я с комом в горле.
— Точно, — говорит Линден, и после молчит.
— Эй, Линден, — сказала я, чтобы сменить тему, — ты помнишь день в четвертом классе, когда я упала с турников на площадке?
Он усмехается.
— Нет. — Затем он спрашивает: —Я же не толкал тебя, да, или толкал?
Я смеюсь от его предположения.
— Нет, ты помог мне. — Я пожимаю плечами. — В общем, да, звони мне в любое время, хорошо?
— Спасибо, — говорит он искренне. — Я ценю это.
Я поворачиваюсь и направляясь в сторону класса, но только пока не слышу его шаги, направляющиеся в другую сторону. Затем я останавливаюсь и смотрю через плечо, наблюдая, как он уходит, и я чувствую радость, согревающую меня изнутри.
Тем же днём, когда придя домой, я здороваюсь с мамой, затем быстро проскальзываю в свою комнату и запираю дверь. Я должна просмотреть оставшиеся страницы на своём телефоне, прежде чем я смогу решить, доверять ли Смиту. Я два часа щурюсь, прежде чем мои усталые глаза разглядывают слова о фокус-камне. Я сижу прямо и увеличиваю нацарапанный абзац.
Хотя способность входить в сверхъестественную область есть у всех Оракулов, использование фокус-камня почти наверняка потребуется, чтобы пробудить её.
Фокус-камень. Так Смит назвал кулон.
Но эта часть книги — не о повторном посещении видений, а переход в совершенно другое место. Я даже не уверена, что это где-то внутри подсознания Оракула или настоящее физическое местоположение. Текст говорит о перемещениях, но я не знаю, насколько это буквально.
Тем не менее, это уже что-то.
Возможно, быть Оракулом значит нечто больше, чем я когда-либо себе представляла. Может быть, даже больше, чем знает Смит.
Но значит ли это, что я должна использовать камень? Или то, что я должна доверять Смиту? В конечном счете, даже если бы я нашла полное объяснение в этом огромном тексте, о котором говорил Смит, это не скажет мне, должна ли я ему доверять.