– Ты же видишь, творится какая-то чертовщина! – пыхтел Кратчли, стараясь вразумить обезумевшего товарища. – Надо всё обмозговать!
Но ему так не удалось остановить Бекела – ни уговорами, ни силой. Выскользнув из ослабшей хватки, он схватил ружьё и выбежал из дома.
Я хотел спросить, что произошло, но в этот момент раздался жуткий протяжный вой. Бекел, не успев отойти и на пять футов, резко остановился.
– Саймон! Вернись в дом! – крикнул Кратчли, но Бекел замер как вкопанный.
– Этого не может быть, – вдруг взвыл он, вскинув ружьё. – Не приближайтесь!
– Кто там, Саймон? – не на шутку перепугался Кратчли. – Кого ты видишь?
Но Бекел не отвечал, будто и не слышал вовсе, что к нему обращались. Из-за белёсого тумана я с трудом различал его фигуру.
– Убирайтесь, проклятые твари! Исчезните! – кричал он кому-то, кого мы с Кратчли не могли видеть. Впервые за время нашего знакомства я услышал в голосе Бекела испуганные нотки.
У самой двери послышался утробный рык. Прогремел оглушительный выстрел, а в следующий миг, хрипло вскрикнув, Бекел свалился на землю – тварь, должно быть, обладала не дюжей силой, раз с лёгкостью сшибла с ног такого здоровяка. Бекел истошно кричал, судорожно отмахиваясь от неведомого зверя в тщетных попытках сбросить с себя.
Кратчли бросился к товарищу и, схватив его за руки, с трудом затащил в дом. Тонкая нить тумана белой змеей ползла вслед за ними.
– Закрой дверь! – рявкнул смотритель, и не сразу я сообразил, что он отдал распоряжение мне.
Но страх приковал меня к земле – словно заворожённый, я рассматривал струйки молочного тумана, что зловеще вились над кровавой полосой, тянувшейся за Бекелом.
– Чего стоишь как истукан?! – гаркнул Кратчли, хлопнув дверью. Призрачные завитки растаяли, и я, тряхнув головой, наконец сбросил оцепенение. – Быстро неси бинты и согрей воды, да побольше!
Бекел лежал на полу в луже собственной крови. Грудь его была разодрана чьими-то мощными когтями, на шее зияла отвратительная рваная рана: чудовище вырвало клок мяса.
– Я… – прохрипел Бекел, едва двигая посиневшими губами. – Хотел… Спасти…
Он закашлялся, и кровь полилась из раны пульсирующими толчками, окрашивая всё вокруг тёмно-вишнёвым.
– Помолчи, Саймон, помолчи, – склонился над ним Кратчли, прижимая ладони к глубокой ране. – Тебе нельзя разговаривать.
– Но вода… – в беспамятстве продолжил Бекел, – слишком холодная…а мешок – тяжёлый. А они всё скулили…скулили.
Он вновь зашёлся хриплым кашлем, а я, будучи не в силах смотреть на подобные мучения, выбежал из комнаты. Я сделал то, что велел Кратчли, но, вернувшись с кувшином воды и полотенцем в руках, обнаружил, что в них уже не было необходимости. Саймон Бекел покинул этот мир.
Мы уложили бездыханное тело на кровать и накрыли покрывалом. Кипенно-белая ткань мгновенно пропиталось алым.
Кратчли заявил, что надо вернуть ружьё: оно осталось там, в тумане. Меня затрясло, ноги подкосились. Мне казалось, смотритель сошёл с ума. Я не мог придумать иного объяснения тому, что он собирался выйти к чудовищу, искромсавшему Бекела всего пару минут назад.
– Подождём, пока туман рассеется, – предложил я.
Сперва Кратчли настаивал на своём – он опасался, что тварь заберётся в дом раньше, чем погода прояснится, – но всё же мне удалось убедить его выждать хотя бы какое-то время.
Хэнли оторвался от чтения. Наконец-то он приблизился к разгадке тайны, но это не принесло облегчения. К тому же появлялись новые вопросы.
Маллэнд находился на отдалённом скалистом острове, где единственной живностью были залётные чайки да буревестники. Так кто же напал на смотрителей и куда исчез потом? В тот день, когда Хэнли обошёл весь остров в поисках таинственного камня, он заглянул в самые отдалённые его уголки, но нигде не встретил ни намёка на присутствие зверей. Возможно, они приплыли на остров из другого места. Но что за зверь способен преодолеть сотни морских миль?
Хэнли пробрал озноб. Не хотелось думать, что опасный хищник всё ещё находился на острове, притаившись, выжидая подходящий момент. Смог бы Хэнли отбиться в случае атаки? Даже предупреждённый заранее, он мог проиграть в схватке со зверем. Время словно застыло. Хэнли сидел в состоянии странного отупения, уставившись сквозь круглое оконце в темноту ночи, пока вдали не засияли огни. Мимо острова проплывал корабль. Хэнли невольно улыбнулся. Случайное судно напомнило ему о цивилизации, которую он оставил. Прошло всего несколько дней, а Хэнли уже успел свыкнуться с мыслью, что он единственный оставшийся во всей вселенной человек. Как глупо с его стороны. Скоро Тринити-хаус пришлёт новых смотрителей и добровольное заточение подойдёт к концу. Он вернётся к нормальной жизни и забудет всё случившееся как страшный сон. Эта мысль придала Хэнли решительности, и он вернулся к дневнику Миллза.